Алексей Куйкин - Мастера сыскного дела

На следующее утро следователь Виноградов, взяв в качестве понятых хохловского волостного старшину Карпа Фирсова и волостного писаря Ивана Чернышёва, приехал с обыском в деревню Лоскино. В доме Анофрия Филиппова, где жил Егор Михайлов с женой Антониной, в поясе ситцевой гопки были обнаружены зашитые 125 рублей, казначейским билетами по 25 рублей. В бане, где предположительно жил Сибиряк-Крылович, найдены многие предметы одежды и указ об отставке на имя подпоручика Григория Гавриловича Галчуна. Антонина Михайлова была арестована. В это же время Путято со своим полицейскими переворачивал вверх дно избу Егора Плесенкова в Бублеевщине. Сыновья Егора Васильевича Семён и Аверьян скрылись, но под полом обнаружена была шкатулка, наполовину заполненная сердоликом и изумрудами. Хохловскому волостному старшине следовать приказал составить со слов соседей описание бежавших из деревни Церковищ цыган Кирея и Нила Михайловых, по сведениям Путято так же принимавших участие в грабежах. Исчезли и другие члены шайки Сибиряка, крестьянин деревни Котово Семён Игнатьевич Прокуда, беглый ссыльный, и, проживающий около Гнёздово или Ракитни, Тимофей Семёнов. По-видимому, они принимали участие в перестрелке возле Уварово.

В Краснинском тюремном замке Крылович в первую же ночь попытался подкупить надзирателя. Тот доложил по команде, и смотритель Николай Касперович Москвич, проведя обыск в камере, отобрал у заключённого 16 рублей. Деньги имели крайне мятый вид и пахли человеческими испражнениями. Там же у тюрьмы в Красном был задержан младший сын Плесенкова Аверьян. Он заявился к смотрителю узнать о своиз родителях. Шапка на Аверьяне оказалась прострелена. А через пару дней Путято арестовал в Хицовке и старшего сына Плесенкова Семёна, который прятался там у родственников.

В конце января сильный конвой, присланный Виноградовым, доставил в смоленскую тюрьму всех задержанных членов банды Сибиряка, включая и Александра Шнейдмана, арестованного Белошицким в Красном. Сибиряк продолжал утверждать, что он Крылович и никакого отношения к беглому ссыльному Беляцкому не имеет. Виноградов послал запросы в Томск, где отбывал ссылку Беляцкий, и в Могилёвскую губернию, на территории которой в 1867 году оный Беляцкий был задержан по подозрению в многочисленных грабежах и нескольких убийствах. Участие в убийствах могилёвские следователи доказать не смогли, и лишённый всех прав состояния бывший дворянин Александ Беляцкий уехал в ссылку. Ответ из Могилёва с описанием примет Беляцкого пришёл достаточно быстро, его там помнили. «…росту выше среднего, волосы тёмно-русые лицо чистое, глаза голубые, большие чёрные бакенбарды. Нос сильно вздёрнутый и придавлена переносица». Могилёвские следователи просили так же переслать фото задержанного, чтобы точно его опознать. Так же из Могилёвского окружного суда прислали адрес человека, который мог опознать разбойника. Тит Афанасьевич Шамовный, арендатор сельца Карпово в Крансинском уезде, в 1867 году, будучи управляющим имением Петровичи Климовичского уезда, самолично задержал Беляцкого после ограбления.

Ответ из Томска шёл очень долго. Выяснилось, что почта Российской империи уже в те года была, что называется почтой России. Томские следователи написали объёмную справку о ссыльном Беляцком и о тех преступлениях, в которых его подозревают. Однако, отправляя пакет в Смоленск, подписали оный просто «Судебному следователю Смоленского уезда». Через три недели пакет вернулся обратно, имея на себе пометку смоленского почтмейстера «не указана фамилия адресата». Надо сказать, что следователей на весь уезд было всего аж целых три, и надо думать, что пакет рано или поздно нашёл бы нужного адресата. Но суровые смоленские почтари решили по-своему. Пришлось томским чиновникам дописать на пакете «Виноградову».

К тому времени как многострадальное послание из Сибири попало в руки Виноградова, Сибиряк после очной ставки с Шамовным признал, что он и есть Александр Захарович Беляцкий, из дворян, лишённый всех прав состояния томский мещанин, беглый ссыльнопоселенец. Вытребовав у следователя бумагу, Беляцкий описал перипетии своего бегства из Сибири и скитания по бескрайним просторам Российской Империи. На побег подбил его другой ссыльный, с которым его, Беляцкого, водили на ежегодный медицинский осмотр. Осмотр затянулся до позднего вечера, и конвоировавший ссыльных полицейский решил не тащится через весь Томск, а привёл оных к себе домой. Накормил, напоил, даже по стопке водки налил да спать уложил в сенях. Сам же продолжил общение со штофом водки. Тут выяснилось, что пока доктор осматривал Беляцкого, другой ссыльный умудрился украсть документы эскулапа, среди которых имелся и вид на жительство в Санкт-Петербурге. Имея на руках документы можно бежать, уговаривал Беляцкого его сосед. Тот отказался. Сссыльный ушёл в побег, прихватив ещё и револьвер спящего пьяным сном полицейского. Тут Беляцкий решил, что его могут обвинить в недоношении и тоже убёг. Долгое время тащился он по просторам России, питаясь большей частью подаянием и милостью добрых русских крестьян. Путь держал Беляцкий в Оршу, к родственникам. Долго ли коротко ли оказался наш беглец в уездном городке Красный. Там он встретил давнюю знакомую Татьяну, которая предложила ему пожить у её мужа в питейном доме в Уварово. Месяца три Беляцкий жил в Уварово, пока Шнейдманы пытались сделать ему документы, но ничего не получалось. Заняв у них денег, Сибиряк уехал на поезде в Вязьму. Прожив там пару недель, Беляцкий решил пешком возвратиться в Смоленский уезд.

Читая сей опус, Виноградов только ухмылялся. Вот ведь человек, сколько улик против него, а он всё равно описывая свои похождения, пытается уверить следствие, что в дни ограблений его и в уезде не было. Много чего интересного узнал Нил Дмитриевич и из письма томских следователей. В Томске Беляцкий не сидел сложа руки, а сколотил небольшую шайку из таких же как он ссыльных, и принялся за старое. Много в чём оную шайку подозревали. НО даже Виноградов, изучая бумаги из Сибири, понимал, что некоторые дела вешают на Беляцкого совершенно напрасно. За каким бесом ссыльным грабить маслобойню Андреева в Томске, да и куда б они дели семь пудов украденного конопляного масла, четыре пуда масла чухонского да пять мешков конопляноготсемени. Ведь в шайке было всего трое, по утверждению томской полиции. Сам Беляцкий, Иван Иванович Терлецкий и Митрофан Дмитриевич Дорошенко. Но вот на обстоятельства побега Беляцкого из Томска присланные бумаги проливали свет. Девятого декабря 1870 года из солдатской слесарни пропали дровни, принадлежавшие крестьянину из ссыльных Михаилу Ильичу Медведеву. В ту же ночь была ограблена лавка купца Королёва. Вынесено серебряных и золотых вещей на астрономическую по тем временам сумму в три с половиной тысячи рублей. Дровни через год сам Медведев заметил на дворе солдатки Синютиной. При обыске в её доме обнаружились также посуда и некоторые вещи с ограблений потомственной почётной гражданки Поповой и купеческой вдовы Дарьи Наумовой. На допросе Синютина показала, что была сожительницей Беляцкого. Именно она увезла Беляцкого и какого-то его гостя, приехавшего из-за Урала, из Томска.