Наталья Добродицкая - Проломить лед

В отличие от него, занятый работой брат Лукас иногда бросал взгляд на приоткрытую дверь, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Веселое чириканье воробьев сообщало о том, что за порогом никого нет.

– Тебе приказано немедленно сворачивать работу и уходить, – настаивал гость.

– Я почти закончил. Еще один день, и возвращаюсь, – почти беззвучно отвечал монах, аккуратно срезая рубанком золотистую стружку.

– Ты можешь отдать мне документы, чтобы уйти налегке.

– Нет, Марис. Документы спрятаны не здесь, а я не могу покидать мастерскую в неположенное время. Я заберу их, когда буду уходить, и привезу тебе сам.

Желание доставить добытую информацию лично было вызвано отнюдь не честолюбием Лукаса. Он вполне доверял Марису, но интуитивно чувствовал, что в этот раз надежнее будет все сделать самому. Собеседник, уловив его решимость, не настаивал.

– Хорошо, только не жди до завтра… Лучше бы тебе уйти прямо сейчас!

– Я понял. Спасибо! Тебе пора, – нас могут заметить, – сказал монах еще тише и прислушался.

Что-то изменилось в гомоне воробьев, и он сделал предостерегающий жест, но его собеседник уже растворился в дверном проеме. Монах осторожно выглянул на улицу. Фигура Мариса бесшумно удалялась по узкому проходу, отделявшему столярную мастерскую от ныне пустующего здания монастырской больницы. Потревоженные воробьи перелетели на другую крышу, Лукас вернулся к своей работе, оставив дверь открытой.

Перед самым выходом на соборную площадь больничная стена уходила вправо, образуя двухметровую нишу, в которой когда-то стояла бочка для сбора дождевой воды. После прокладки водопровода бочку убрали, под водосточную трубу положили гранитную плиту с выдолбленной ложбинкой, по которой дождевые потоки стекали во двор, скапливаясь между крупными камнями мостовой и заполняя неровности рельефа. В этом сыром, недоступном солнечным лучам углу, за поведением воробьев наблюдал монастырский дьякон Филипп.

Обходя глубокую лужу по зеленоватым камням, Марис шагнул по направлению к нише и слишком поздно заметил человека с ножом в руке. Дьякон взмахнул рукой, и обладатель светлой кепки рухнул на гранитный желоб с перерезанным горлом.

Вытерев нож об одежду убитого, Филипп опустился на колени и стал методично обшаривать карманы жертвы. Не найдя того, ради чего пришлось совершить столь тяжкий грех, он поднялся с колен и только тогда увидел девушку, идущую со стороны монастырского сада.

Погруженная в свой телефон, она заметила лежавшего на земле Мариса и склонившегося над ним человека, только когда приблизилась к ним вплотную. От неожиданности она пискнула, развернулась и побежала назад вдоль здания столярной мастерской. Дьякон кинулся вдогонку, она услышала его дыхание и хотела закричать, но слова застряли в горле. До конца прохода оставалось еще несколько метров, и неизвестно – есть ли кто-нибудь из туристов на площади! Шарлотта, а это была она, обернулась посмотреть – не отстал ли от нее преследователь, но тут ее нога подвернулась, и девушка упала на землю, больно ударившись о брусчатку. Выпавший из руки телефон звякнул о камень и разлетелся на три части.

После ухода Мариса брат Лукас постоял у верстака, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Разлетевшиеся при виде Мариса воробьи почему-то не вернулись к своим разговорам, и монах насторожился. Чувство опасности не позволяло снова углубиться в работу, и он направился к двери, продолжая держать в руках рубанок.

В ту же минуту на улице послышался странный шорох, и перед дверью столярной мастерской упал телефонный аккумулятор. Брат Лукас остановился. Он надеялся увидеть растяпу-туриста, выронившего мобильник, но проход оставался пустым. Не дождавшись хозяина, собирающего фрагменты своего телефона, монах шагнул за порог и увидел дьякона Филиппа с ножом, готовым опуститься на лежащую у стены девушку, и тело Мариса на краю зеленоватой лужи.

Чтобы остановить занесенную для удара руку, требовалось сделать всего три шага, но на пути лежала девушка и ее рюкзак. Лукас понял, что не успеет, и с силой метнул рубанок в дьякона. Инструмент попал точно в цель. Кулак с зажатым клинком продолжал по инерции опускаться, но хватка уже слабела, и Филипп осел на землю, ткнувшись носом в замшелые булыжники.

Лукас подошел поближе, внимательно осмотрел разбитую голову дьякона, взял мертвеца за плечи и затащил в помещение мастерской. Потом также хладнокровно отнес туда Мариса и прикрыл дверь. Шарлотта, как зачарованная, следила за его действиями, даже не пытаясь убежать.

Монах подобрал телефон, вставил аккумулятор, закрыл крышку и протянул девушке. Та продолжала молча сидеть на земле.

– Кажется, я подоспел вовремя! Ты видела, как он убил его? – монах кивнул головой по направлению к нише, где недавно лежал Марис.

Девушка испуганно замотала головой. Она ничего не видела и, только подойдя вплотную, поняла, что человек в луже мертв. А потом этот тип погнался за ней с ножом! От волнения, усталости и зноя шумело в ушах. Ей хотелось, как в компьютере, нажать клавишу «escape» или иконку с обратной стрелкой, чтобы отменить все, произошедшее за последние минуты. Она даже пошарила рукой по камням в поисках компьютерной мыши, потом покраснела и неловко поднялась, опираясь о стену и стараясь не смотреть на стоящего рядом брата Лукаса. «Бояться надо живых, а не мертвых», – мелькнуло в голове, ноги предательски подкосились, и она упала бы снова, если бы монах не подхватил ее свободной рукой. Поднятый телефон мешал поддержать незнакомку двумя руками, и он прижал ее к себе, удерживая на ногах. Прядь мягких, пахнущих сиренью волос скользнула по обветренным губам Лукаса. «Откуда в сентябре сирень? – подумал он и снова потянул носом воздух. – Останется ли она стоять, если я уберу руку?»

Прикосновения и запах смутили монаха. За год, проведенный в стенах обители, он уже забыл, как приятно находиться рядом с женщиной и чувствовать другой, непостижимый аромат, совсем не похожий на запахи мужского монастыря. Некоторое время он стоял, разглядывая короткие русые волосы и длинные серьги, бросавшие отсвет на воротник шелковой куртки. Лукас помахал рукой с зажатым телефоном, и этот жест привел ее в чувство. Незнакомка отстранилась, едва коснувшись руки мужчины, взяла телефон и оглянулась, выбирая путь к отступлению.

– Ты в порядке, – слова монаха звучали скорее как утверждение, нежели как вопрос.

Шарлотта, которая была совсем не в порядке, послушно кивнула.

– Получается, я нарушил заповедь «не убий», и теперь меня ждет долгое разбирательство с настоятелем. А тебе нужно незаметно покинуть это место. Я доведу тебя до калитки, и дальше ты сможешь вернуться в город сама.