Иван Погонин - Хищники

– Пять лет уже. – Помощник пристава понизил голос и перегнувшись через стол приблизил своё лицо к Кунцевичу. – От него весь город стонет, всё полицейское управление. Кроме тех, конечно, кто сумел с господином Шарафовым общий язык найти.

– И кто же это?

– Люди разные. Особенно благоволит он содержательницам притонов разврата [26]. Вы, знаете, конечно, что по существующим правилам эти заведения не могут помещаться в близком расстоянии от храмов и разных богоугодных и воспитательных учреждений. Старые притоны в Кронштадте все были устроены с соблюдением этих правил, но с течением времени появилось несколько новых богаделен и учебных заведений, в виду чего большинство прежних притонов по своему местонахождению правилам уже не удовлетворяли. Кроме того, в домах терпимости нельзя торговать крепкими спиртными напитками, только портером и пивом, да и то до двух часов ночи, а под большие праздники и в дни таких праздников торговля там и вовсе запрещена. При прежнем полицмейстере правила более-менее соблюдались, но с поступлением в должность Шарафова, положение стало быстро меняться. Дом терпимости может быть открыт только с разрешения полицмейстера и с уведомлением военного губернатора, участковые приставы периодически обязаны притоны проверять. Шарафов же, разрешая новый притон, губернатору о нём ничего не докладывает, приставам приказал домами терпимости вовсе не заниматься, сам всё контролирует, сам карает и милует. Сейчас там не только пиво подают, но и вино, по три рубля за бутылку, и даже коньяк с водкой. Недавно в притоне «Мурашевка» случилась драка и одному из гостей, офицеру, проломили голову. Пристав Фрейганг, прибыв по вызову нашёл кучу нарушений. В притоне, как показали свидетели, посетители несколько раз резали друг друга, одну проститутку выбросили из окна, а уж вино с водкой ручьями текли. Обо всем этом Фрейганг доложил полицмейстеру, на что Шарафов сказал: «проходите мимо». Притон он всё-таки закрыл, но тот открылся буквально через неделю. Говорят, это обошлось содержательнице в тысячу. До Шарафова у нас было восемь притонов, а сейчас их два десятка! Полицмейстер разрешает открывать новые всем, у кого есть деньги. В прошлом году в нашем участке некая госпожа Могилевская открыла заведение под названием «Порт-Артур». Расположился этот самый порт прямо против дома для призрения вдов духовенства военного ведомства и в двадцати саженях от частной школы. Соседи – домовладельцы два раза подавали прошение губернатору не дозволять открытия, но ответа не получили. Владелица школы обращалась даже к отцу Иоанну за содействием, но и это не помогло. А через месяц после открытия, там произошло столкновение между фабричными рабочими и другими лицами, во главе которых был муж хозяйки. Из заведения драка перешла на улицу, досталось и городовому, а одного из участников отправили в больницу с тяжёлыми поранениями. И что вы думаете? Шарафов объявил хозяйке простой выговор, притона не закрыл, а напротив, вскоре дал разрешение торговать до четырёх часов утра.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Языка затемнить – застрелить чиновника сыскной полиции (жарг. начала 20-го века).

Согласно Тебели о рангах, коллежского секретаря следовало именовать «благородием», но, по существовавшему тогда служебному этикету, подчинённые титуловали начальство не по чину, а по должности, а должность у Мечислава Николаевича была штаб-офицерской.

За дело! (лат.)

Подробно о заработках Кунцевича на ниве борьбы с контрабандистами рассказывается в книге И. Погонина «Бриллианты шталмейстера».

Филиппов, имевший чин надворного советника, согласно Табели о рангах должен был титуловаться «вашим высокоблагородием». Но, как говорилось ранее, правила тогдашнего служебного этикета предписывали именовать прямого начальника не по чину, а по классу должности.

По действовавшему тогда уголовно-процессуальному законодательству, дела по которым не было обнаружено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не приостанавливались до обнаружения этого лица, как теперь, а прекращались. Если лицо находили, такие дела возобновлялись.

Взять на машинку – удушить (жаргон начала 20 века).

В ту пору Петербург в полицейском отношении делился на четыре отделения (района) в каждый из которых входило по нескольку полицейских участков. Наружной полицией в отделении руководил полицмейстер, сыскной – чиновник для поручений.

Мечислав Николаевич намекает на свой опыт работы с киевскими сыщиками о котором рассказывалось в повести И.Погонина «Белое золото».

Здесь – меблированные комнаты.

Две квадратные сажени, около 9 кв.м.

См. произведения И. Погонина «Бриллианты шталмейстера» и «Белое золото».

В ту пору у большинства российских полицейских специальных удостоверений не было. Признаком принадлежности к полиции служило форменное обмундирование. Исключение составляли сотрудники сыскной полиции, которые по долгу службы ходили в штатском платье. Позднее удостоверения появились и у чинов наружной полиции.

Пристав говорит о приданом.

Здесь – каникулы.

Согласно Табели о рангах, «превосходительством» титуловали особ, имевших чины 4 и 3 класса (действительного статского советника и тайного советника соответственно).

В доме 2 по Гороховой находился кабинет градоначальника.

Вейка – прозвище финских крестьян, занимавшихся сезонным извозчичьим промыслом в столице в зимний период.

Такой панцирь – прообраз бронежилета действительно был принят на вооружении Российской полиции, правда несколько позже – с 1907 года.

Седьмая Рота, Седьмая Рота Измайловского полка – название одной из Петербургских улиц (ныне – Седьмая Красноармейская).

До реформ обер-полицмейстера Фёдора Фёдоровича Трепова, столичная полиция состояла из четырёх инстанций. Возглавлял её обер-полицмейстер, которому подчинялись три полицмейстера. Те, в свою очередь, руководили, каждый в своём отделении, частными приставами, число коих достигало двенадцати, а последним подчинялись квартальные надзиратели, которых было 58 – по числу кварталов.