Дмитрий Живодворов - Алчность

–Эх, Вы! Весь фокус в том, что эти три жемчужины являются частью некоего очень большого жемчужного украшения или картины, т.к. их подбирали и прежде чем укреплять их нумеровали, чтобы рисунок был идеальным. Как Вы сами понимаете даже если предположить, что чудо жемчужное заканчивалось 132 – м номером, то представьте себе это творение! 132 жемчужины – каждая стоимостью не менее 5000 рублей, а с учетом художественной стоимости – это бесценно! Видимо Ваша родня нашла клад,– сказал Катышев и захохотал.

– Да уж клад, скажите тоже, так бабкины сундуки перетрясли. Вот и нашлось Бог весть что, – сказал Одинцов, но голос его дрогнул.

– В любом случае Лев Петрович, дорогой мой, Вы поинтересуйтесь, откуда у них эти русалии слезы?

Услышав это, Одинцов вздрогнул. – Слезки Игнатушки – это плачет он,– возник в голове голос юродивого.

– Да, непременно спрошу. Благодарю Вас, – наспех сказал Лев Петрович, и уже в дверях он услышал.

– Я все же думаю жемчуг татарский. – Генерал обернулся:– Почему?

– Видите–ли, монголы, как все не морские народы, жемчуг за драгоценность не держали. Им больше было понятно золото, серебро, красное дерево, алмазы и самоцветы. В их природной среде жемчуга нет. Он был только у морских народов. По возрасту жемчужин понятно, что это время золотоордынских завоеваний. Если принять во внимание то, что эти жемчужины очутились в России, то это время войн и перемещений монгольских племен. Только эти басурмане могли привезти с собой 800 лет назад такой трофей от морских народов, и только варвары, не понимающие истинную ценность этих жемчужин, могли царапать эмаль и выкладывать ими, что–то большое. Очень большое! В любом случае это прекрасные драгоценности, да и стоят не мало, а уж где они были ранее, мы с вами никогда не узнаем, – закончил эксперт.

–Как знать? – сказал про себя Лев Петрович, выходя на улицу.

После этого он взял экипаж и поехал в другой конец города в ювелирную лавку. Это было им сделано специально, он хотел получить ответ о золотой монете, и не хотел показывать Катышеву и её дабы не вызывать подозрений. Хотя для подозрений и жемчуга хватило бы, – думал про себя он. Экипаж остановился. Генерал вошел в ювелирную лавку и обратился к ювелиру, которого видел впервые.

– Оцените мне любезный вот эту монету,– сказал он и положил на стол золотой. Ювелир внимательно осмотрел с двух сторон монету. Потом сказал:

– Могу Вам заметить милостивый государь, что я не эксперт по находкам, я ювелир. Но думаю, что Вам было бы правильнее отнести Вашу находку в историческое общество. Собственно как и весь клад, который Вы нашли.

Ювелир глядел прямо, спокойно и уверенно. Генерала Одинцова прошиб пот.

– Какой клад? Вы о чем? – генерал встал, резко надевая перчатку, он процедил: – Что Вы несете? Я пришел получить оценку стоимости старинной монете, которая давным–давно было в нашей семье. Почему Вы говорите о кладе?

– Я просто не понимаю, как ритуальная монета укладываемая язычниками или татарами под язык мертвым могла очутиться просто так в семье русского господина. Минимум её нужно было достать изо рта мертвого человека. Кроме прочего это похоронная монета относиться к 1100–1300 годам – сделана булгарскими татарами.

Хождения иного не имела и не могла иметь. Даже если ваша родня и нашла её, то явно нашла захоронение булгарского видного воина, т.к. всем прочим в рот клали серебряные монеты. Поэтому то – ли Вы, то ли Ваши родственники нашли клад. А его нужно сдать историческому обществу иначе это преступление.

Одинцов слушал это ошарашенный. Он закивал головой, сказал: – Да– да я непременно узнаю.

Выйдя на улицу, он сел в экипаж и закрыл глаза рукой. Господи! – думал он – чем я занимаюсь? Что со мной? На службе я не был уже два дня. Вся моя суть обращена в эти жемчужины. Вот я уже вынужден врать. Так быть не должно. Надо все изменить. Все вернуть, как было. С этим намерением он сказал кучеру повернуть на кладбище.

Пройдя основную алею, он повернул направо и пошел, как и вчера по диагонали. Вот он увидел склеп с лилиями, а вот узнал провалившийся крест. Этот крест был тем удивителен, что видимо фундамент, сделали слабоватый, и он под тяжестью вошел наполовину в землю. Могло создаться ощущение, что покойник тянул его вниз ближе к себе.

А вот и вьюнком поросшие старые могилы. Ели. Вокруг никого. Лев Петрович стал перед могилой с покосившимся крестом с надписью Игнат Ипатов. Вот мы снова встретились, сказал про себя генерал. Он засунул руку в карман, вынул, раскрыл ладонь – там были жемчужины и золотой. Бросил их на могилу. Стоп – сказал он себе снова – это не правильно. Что ж я так вот кинул на землю. Нужно вернуть покойнику его сокровища и забыть об этом. Лев Петрович собрал брошенное, вспомнил, откуда вылезал юродивый, обошел могилу и сзади увидел провал земли и довольно большую яму. Он наклонился, чтобы бросить прямо в отверстие прицельно, но вдруг ноги его провалились, и Лев Петрович в секунду очутился под землей. В кромешной тьме он понял, что лежит на твердом полу над ним зияла дыра, откуда он упал. Он испугался, того что он даже не под землю упал а того что он находится внутри могилы. Он вскочил на ноги, глаза понемногу стали привыкать к мраку и он определил, что это была не просто могила, это был склеп, но почему, то переделанный под могилу. Он зажег спичку, так и было – склеп – мраморный, большой, в центре стоял гроб. Видимо провал образовался не так давно – подумал Одинцов, оглядывая склеп, потому что внутри было достаточно чисто, мало листвы, грязи и прочих следов давнего провала. Доски почти сгнили, и Лев Петрович явственно увидел хозяина этой могилы. Останки Игната Ипатова были видны из провалов досок гроба. Поднеся спичку ближе, Лев Петрович увидел рядом с гробом россыпь жемчуга и золота.

Видно было, что юродивый игрался тут монетами, собирал их башенками, кружками. Генерал был заворожен увиденным. Он подошел ближе, наклонился к гробу и увидел, что всё внутреннее пространство гроба сияет на отблеск огня. Не в силах сдержаться Лев Петрович тронул доску гроба, и она рассыпалась с печальным треском, обнажив золото, алмазы, рубины. Весь гроб был полон сокровищ. Несметных сокровищ. Лев Петрович отшатнулся, но потом, повинуясь неведомому в себе, он кинулся к сокровищам и начал набивать карманы всем, что хватала его рука, при этом он говорил вслух: – Что же это? Что ж это? – и в тот момент ему было все равно, что это было драгоценность или кусок сгнившей одежды Игната. В какой–то момент у него перехватило дыхание. Он отшатнулся от гроба.