Борис Сударушкин - Исчезнувшее свидетельство

– А что представлял собой Иоиль Быковский? – обратился я к Пташникову. – Мог ли он оценить «Слово о полку Игореве»?

– Репутации Иоиля очень навредило утверждение одного из первых исследователей «Слова» Барсова, что «ни в архиве, ни в библиотеке, ни даже в преданиях Спасо-Ярославского монастыря не сохранилось ни малейших следов о каком бы то ни было просвещении и любви к словесности этого мужа». Трудно сказать, чем была вызвана такая категоричная оценка. Когда личностью архимандрита занялись вплотную, выяснили следующие интересные обстоятельства. В Ярославской семинарии, ректором которой был Иоиль Быковский, преподавание велось на латинском языке, помимо этого изучались греческий, еврейский, французский и немецкий языки. Вместе с богословскими предметами были такие, как грамматика, риторика, философия, история, география. В архиве сохранилась рукопись «Оды, разговоры, надписи, канты и прочих родов на разные случаи некоторые российские стихотворения, сочиненные и говоренные в разное время в Ярославле», авторами которой были слушатели и преподаватели Ярославской семинарии. В ней несколько од посвящено Иоилю Быковскому, «любителю наук и мудрости». К сегодняшнему дню в Ярославле обнаружено около сотни книг из его библиотеки – он имел привычку оставлять владельческую запись «Архим. Иоиль» или «Из книг Иоиля Быковского», а также монограмму И Б. Среди этих книг много исторических трудов, таких как «Русская летопись по Никонову списку», «Древняя российская вифлиофика», «Библиотека российская историческая», книги на латинском языке с пометками Иоиля Быковского на латинском и греческом языках, немецкие словари. Все это говорит о высокой образованности архимандрита и о широте его интересов.

– Наверняка архимандрит был знаком с летописным рассказом о походе князя Игоря на половцев, – как бы про себя заметил Окладин. – Историей он, видимо, занимался всерьез.

Краевед почувствовал в этих словах какой-то скрытый смысл, снял с книжной полки старинную книгу небольшого формата:

– Это был не просто образованный человек, но и по-своему незаурядный. В 1787 году в Ярославле вышел сборник «Истина или выписка о истине». Составлен сборник Иоилем Быковским, который включил сюда книжные и журнальные выписки. Вот как он объясняет, что такое демократия: «Правление, в котором имеет всю власть народ». Трудно избавиться от ощущения, что архимандрит приводит это определение с явной симпатией к демократии. Возможно, так и было – свои выписки он делал из журнала Новикова «Живописец», из французской «Энциклопедии», из сочинений Вольтера и Ломоносова.

– Для церковного служителя круг чтения весьма неожиданный, – проронил Окладин.

– В целом характер книги богословский, но встречаются и такие вот цитаты, – оживленно продолжил Пташников. – «Есть бессовестные судьи, бесчеловечные помещики, безрассудные отцы». Эту цитату архимандрит взял из «Живописца», неоднократно осуждавшего правление Екатерины Второй. Оттуда же он приводит такое рассуждение: «Подлыми людьми по справедливости называться должны те, которые худые дела делают, но у нас по какому-то рассуждению вкралось мнение почитать подлыми тех, кои находятся в низком состоянии». Следующая цитата: «Мало ли повес, бесполезных обществу!» И сразу же отец Иоиль недвусмысленно отвечает, кого он относит к таким повесам: «Роскошники в один пир съедают такое количество, которое бы для тысячи бедных на целую неделю довольно было». На основании только этих цитат можно сделать вывод, что Иоиль Быковский был человеком прямым и принципиальным. – Пташников протянул книгу Окладину.

Тот перелистал ее, удивленно произнес:

– Очень любопытный подбор цитат. Как только Иоилю Быковскому удалось пропустить книгу через цензуру?

– Он сам был духовным цензором Ярославской типографии. Вероятно, этим и воспользовался, – сказал Пташников. – Книга вышла за год до его ухода на пенсию, так что он почти не рисковал.

– Риск все равно был, – возразил Окладин и, положив книгу на стол, добавил: – Если для приобретения «Слова о полку Игореве» граф Мусин-Пушкин пошел на подлог, ставший известным Иоилю Быковскому, то нетрудно догадаться, как такой принципиальный человек отнесся бы к этому поступку. Мусин-Пушкин только потому мог задержать подготовку «Слова о полку Игореве» к печати, что побоялся разоблачений архимандрита. Опять-таки шифровка, которую Арсений Верещагин отправил одному из издателей «Слова» Бантышу-Каменскому. Кстати, что вам известно о Верещагине? – спросил Окладин краеведа.

– Мирское имя – Василий Верещагин. Родился в 1736 году. Был архимандритом Калязинским, ректором Тверской семинарии, епископом в Архангельске и Твери, а с 1783 года – в Ростове. Потом был назначен архиепископом ростовским и ярославским, а в 1798 году стал главой Святейшего синода. Умер в самом конце 1799 года в Петербурге, погребен в Калязинском монастыре.

– Арсений Верещагин умер – и Мусин-Пушкин сразу же отдает «Слово о полку Игореве» в печать. Интересное совпадение, – вполголоса произнес Окладин. – Арсений Верещагин вел дневники, и часть их пропала. Не удивлюсь, если выяснится, что недостающие дневники оказались в руках у Мусина-Пушкина, а потом сгорели вместе со всем Собранием российских древностей или же еще раньше были уничтожены самим графом. Вполне возможно, что разгадка тайны «Слова о полку Игореве» находилась в дневниках Арсения Верещагина. Но об этой пропаже мы уже говорили… Как архиепископ Арсений отозвался на смерть бывшего архимандрита Иоиля?

Я все больше убеждался, что своими вопросами Окладин преследует какую-то определенную цель.

Это почувствовал и Пташников. С некоторым раздражением он перелистал записную книжку, в которой, казалось, можно было найти любые сведения, касающиеся истории «Слова о полку Игореве»:

– О смерти Иоиля Быковского 25 августа 1798 года Арсений Верещагин сразу же записал в дневнике: «В третьем часу пополудни скончался по немаловременной болезни архимандрит Иоиль… Тело его погребено в Толгском монастыре». Дальше Верещагин коротко изложил биографию Иоиля Быковского: преподавал в Киевской духовной академии, в 1754 году постригся в монашество, был в кадетском корпусе иеродиаконом и иеромонахом, в Троицком Черниговском монастыре архимандритом.

– В Чернигове? – заинтересовался Окладин. – Долго он там жил?

– Около десяти лет.

– Заметьте – действие «Слова о полку Игореве» начинается в тех самых местах.

– Ну и что из этого?

– Вы убедительно доказали, что Иоиль Быковский – человек незаурядных способностей, хорошо знал русскую историю, одобрял занятия поэтическим творчеством и, возможно, сам занимался им.