Константин Ярич - Оборотень в Ист-Энде: Шерлок Холмс возвращается

Я никогда ранее не публиковал историй о Шерлоке Холмсе, связанных с потусторонними силами. Более того, у читателей могло сложиться мнение, что знаменитый сыщик никогда бы не согласился заниматься делами, в которых фигурируют призраки, эльфы, ведьмы и прочие персонажи английских сказок и легенд. Но это не так. Ныне я намерен представить одно из загадочных и зловещих расследований, ставшего большим испытанием для моего друга и меня, расследования, приведшего нас к самому краю бездны, падение в которую грозило потерей рассудка и самой жизни. Для полноты картины я буду включать в текст газетные статьи, письма и отчёты, любезно предоставленные мне участниками тех далёких событий или полученные по-иному.

Джон Х. Ватсон, доктор медицины

Лондон, 23 сентября 1913 года

В конце октября 1890 года я навестил Шерлока Холмса в нашей старой квартире на Бейкер-стрит. Стоял прекрасный осенний вечер, бушевавший утром и днём ветер стих, из-за серых облаков выглянуло заходящее солнце. Но погода за окном совсем не волновала Холмса, он угостил меня рюмкой кларета и бисквитом, а сам погрузился в чтение свежего номера «Таймс», сидя у тёплого камина. И тут в нашу дверь постучали, и через несколько секунд в комнату вошёл седовласый джентльмен лет шестидесяти, высокий, худощавый, стройный, с тонкими чертами лица, изысканно одетый. Он спросил с улыбкой:

– Могу ли я видеть мистера Шерлока Холмса?

– Это я, – приветливо ответил мой друг, – вы можете воспользоваться вешалкой, а потом сесть в кресло и рассказать о том, что привело вас к нам. Да, позвольте представить вам моего помощника и биографа доктора Джона Ватсона, он умеет хранить как тайны своих пациентов, так и всех тех, кто посещает эту квартиру.

Пожилой посетитель вежливо поздоровался, снял и повесил на крючок свои элегантные пальто и шляпу, после чего занял гостевое кресло и сказал:

– Меня зовут Ричард Хантер, джентльмены. Более тридцати лет я являюсь поверенным семьи лорда Энтони Синклера, представителя младшей ветви знатного шотландского рода. Обстоятельства, приведшие меня к вам, мистер Холмс, весьма необычны и загадочны. Я не в силах принять важное решение, несмотря на весь свой опыт юриста и своё понимание психологии людей из светского общества, поэтому надеюсь на вашу помощь и добрый совет.

Холмс внимательно посмотрел на нашего собеседника и сказал ему в ответ:

– Вы можете рассказать нам об этих обстоятельствах, сэр, и я постараюсь быть вам полезен, если смогу.

Мистер Хантер откашлялся, вытер губы белым носовым платком без единого пятнышка, и начал неторопливо говорить, часто делая паузы, словно желая обдумать каждую фразу, прежде чем её произнести:

– Начну с того, что сэр Энтони скончался пять лет назад, а его вдова, леди Джейн, всего год спустя. В результате их дочь мисс Диана Синклер, которой полтора месяца назад исполнился двадцать один год, унаследовала огромное состояние, состоящее из трёхэтажного особняка в центре Лондона, замка Рослин вблизи с Эдинбургом и денежного капитала в размере пятисот тысяч фунтов. По завещанию покойного лорда, мне поручено подготовить брачный контракт его дочери, если последняя примет решение выйти замуж по достижению совершеннолетия. И о таком своём решении мисс Синклер сообщила своему опекуну маркизу де Монфору и мне в свой прошедший день рождения. Её избранником стал сэр Роберт Сеймур, виконт и владелец поместья в Нортумберленде. Они познакомились полгода назад на балу у графа Монтгомери и влюбились друг в друга с первого взгляда, как оказалось такое случается не только в сентиментальных романах. Прежде чем готовить контракт, я по согласованию де Монфором, ближайшим родственником молодой леди, решил навести справки о виконте Сеймуре. Оказалось, однако, что найти в Лондоне знающих его близко людей совсем не просто. Виконт, отметивший недавно двадцатипятилетие, появился в столице всего за неделю до упомянутого мною бала. Детство и юность он провёл в северном поместье, а после смерти отца три года прожил в Риме, где продолжил своё образование. Мать Роберта Сеймура скончалась много лет назад, так что он такой же сирота, как и его невеста.

– То есть, виконт Сеймур приехал в Лондон из Рима полгода назад, встретился на балу с богатой наследницей и попросил её руки у опекуна мисс Синклер? – уточнил Холмс.

– Вы абсолютно правы, сэр, – кивнул юрист, – дело обстоит именно так, он остановился и сейчас живёт в доме своего кузена, лорда Осбалдистона. Как было уже упомянуто, я не нашёл в Лондоне никого, кто смог бы доверительно поделиться со мной сведениями о характере и образе жизни жениха дочери моего покойного клиента. Но на счастье, я познакомился несколько лет с нотариусом синьором Паоло Мадзини и даже оказал этому достойному римлянину небольшую услугу по делу о наследстве богатого итальянского негоцианта, умершего в Манчестере. С тех пор мы состояли в переписке. Я обратился к Мадзини с просьбой ответить по возможности на вопросы, касающиеся виконта Сеймура. И вот вчера получил от него ответ. Прошу вас, джентльмены, ознакомится с этим письмом, прежде чем мы продолжим нашу беседу, оно написано на английском языке, которым синьор нотариус владеет в совершенстве.

С этими словами мистер Хантер достал из внутреннего кармана пиджака несколько исписанных убористым почерком листов бумаги и протянул их Холмсу. Ниже я привожу текст письма, которое позднее попало в архив моего друга.

«Уважаемый мистер Хантер,

получив ваш запрос касательно молодого английского дворянина виконта Сеймура, я обратился к человеку, который был хорошо знаком с ним во время пребывания виконта в Риме и которому я имею все основания полностью доверять. Мне удалось установить с помощью своего конфидента несколько важных фактов, приводимых ниже.

Итак, Роберт Сеймур три года проходил обучение в римском университете Сапиенца, где совершенствовал свои ранее полученные знания в части итальянского языка, теологии и философии. Его можно было, без всякого сомнения, характеризовать как эрудированного, законопослушного и лишённого свойственных некоторым светским молодым людям пороков английского аристократа, пользующегося заслуженным уважением, как студентов, так и преподавателей. Принадлежность лорда Сеймура к католической религии, столь гонимой долгое время на его родине, всячески способствовали благожелательному отношению окружающих к виконту.

Однако незадолго до возвращения его в Англию произошли непонятные до сих пор события, способные бросить тень на этого до той поры безупречного джентльмена.