Анна Павловская - В поисках единорога

К месту военных действий собирался и сидевший недалеко от нее Гийом де Брисоне, уроженец города Тура, назначенный еще Людовиком XI генеральным сборщиком налогов Лангедока. Он так ревностно исполнял свои обязанности, что умирающий Людовик порекомендовал де Брисоне своему сыну. Карл сделал его министром финансов и безоговорочно доверял ему. Гийом стал его главным противовесом довлеющей политике регентши Анны, которая все сильнее раздражала быстро взрослевшего короля, считавшего, что он созрел для самостоятельных решений и поступков. После смерти жены де Брисоне принял сан и был назначен епископом Сан-Мало. Его амбиции и страсть к интригам от этого только возросли. Он находился в тайной переписке с герцогом Лодовико Сфорца, фактически единолично правившим в Милане за спиной своего совсем юного племянника, и обещал ему склонить короля к вторжению в Неаполь, что успешно и осуществил, несмотря на протесты не доверявшей ему Анны. Подобного рода переговоры вел с ним и папа Иннокентий VIII, стремившийся укротить неаполитанское королевство. Было известно, что он также находился в контакте со всемогущим кардиналом Борджиа, который, наоборот, стремился предотвратить вторжение французов в Италию. По слухам, он даже намекал на возможность кардинальской шапки в случае, если станет папой вместо занемогшего Иннокентия VIII, а де Брисоне отговорит короля от планов итальянской кампании. Де Брисоне категорически отверг предложения всесильного кардинала, ко всеобщему удивлению тех, кто знал о его любви к интригам и власти. За всем этим, очевидно, стоял какой-то расчет, но никто не мог до конца понять честолюбивого финансиста-епископа.

Де Брисоне был одет строго, в соответствии с саном. Скрытое напряжение чувствовалось и в нем, но если остальные выглядели слегка подавленно, то де Брисоне скорее находился в приятном возбуждении. «У них у всех вид заговорщиков, – неожиданно подумала Маргарет, – что-то происходит. Зачем королю собирать вместе всех своих главных советников? Говорят, он даже собирается выпустить на свободу Людовика Орлеанского, чтобы тот мог присоединиться к военным действиям». Или мирным переговорам? Людовик по своему положению оставался первым претендентом на престол, только дети Карла и Маргарет могли изменить ситуацию (Маргарет раскраснелась от этой мысли, но не от смущения, а от удовольствия). Известно, что Людовик сватался к Анне Бретонской, как и многие другие аристократы, надеясь после смерти всесильного Людовика XI освободиться от ненавистного ему брака с Жанной. Поговаривали, что это был не просто политический шаг, но он был очарован достоинствами юной герцогини. Может быть, дело в этом? Король решил устроить судьбу Бретани и Франции через брак с близким родственником? Маргарет никак не могла отделаться от мысли, что ее дурные предчувствия и напряженность, царившие за обедом, как-то связаны с происходящим в Бретани, и пыталась найти простое и логичное объяснение возможным событиям.

Между тем обед и разговор шли своим чередом. Обсуждали Англию – страну, никогда не выходившую из умов французских политиков. Обострение же обстановки в Бретани неизбежно вызывало пристальное внимание английского двора: поговаривали, что Генрих VII собирает войско на помощь Анне Бретонской. Генрих Тюдор, сомнительные права которого на английский престол не так давно перестали быть темой разговоров во время обедов в европейских царствующих дворах, долгое время жил в Бретани, скрываясь от своих английских преследователей. Франциск Бретонский, отец Анны, держал его в Нанте на правах почетного пленника. Французы же оказали ему посильную поддержку 6 лет назад, когда его битва за английский трон увенчалась успехом. Неожиданно для всех жалкий пленник, беглец, никогда прежде и не живший в своей стране, неудачник, которого ни Ланкастеры, ни Йорки не рассматривали в качестве претендента, Генрих, придя к власти, оказался достойным правителем. По сути завоевав Англию с оружием в руках, он был более склонен к миру, чем к войне. Он всячески пытался примирить старых врагов: будучи Ланкастером, женился на Елизавете Йоркской, дочери Эдуарда IV, объединив таким образом две линии английских претендентов на престол, что он тонко обыграл, объединив в своем символе алую и белую розу. Торговля, экономическое благосостояние страны, пополнение государственной казны, развитие судостроения и судоходства, поиски новых торговых путей – вот что беспокоило нового короля. Ему, потомку двух незаконнорожденных линий английского королевского дома, были важны не слава и честь, не битвы и лавры героя, а благоденствие, мир и спокойствие как внутри страны, так и в отношениях с внешним миром.

– Как вы все знаете, – говорил де Брисоне спокойным ровным тоном повествователя-проповедника, – Франция всегда поддерживала Ланкастеров, может быть, еще и потому, – он не сделал никакого движения в сторону Маргарет, – что герцоги Бургундские поддерживали Йорков. Вы помните, как они прятали короля Эдуарда, когда он ненадолго был изгнан из своей страны. Ланкастеры в определенном смысле одержали победу, Генрих, хотя и Тюдор, но их ставленник. Но Йорки не успокаиваются: Маргарита Бургундская, – он продолжал смотреть прямо, как будто Маргарет не было за столом, – сейчас глава Йоркской оппозиции, ее дворец в Мехелене – центр всех интриг и заговоров против английского короля Генриха.

Маргарита Бургундская была бабушкой маленькой Маргарет, точнее, мачехой ее матери. Девочка ее не знала, как и другую родню, но получала временами от нее известия, очень аккуратные и малоинформативные. Знала она и о том, что имя свое получила в ее честь: мать Маргарет нежно любила свою мачеху. У бабушки воспитывался брат Маргарет, Филипп, пока еще формальный правитель того, что уцелело от герцогства Бургундского. Власть отца Маргарет, немецкого короля и будущего императора Максимилиана, свободолюбивые «нижние земли» так и не признали и до достижения Филиппом совершеннолетия фактически подчинялись Маргарите, жене последнего герцога Бургундского Карла Смелого.

– Вы помните скандал с самозванцем, которого Джон Саффолк пытался выдать за Эдуарда Уорика, племянника королей Эдуарда и Ричарда, то есть законного наследника английского трона? Маргарита тогда полностью его поддержала и «узнала» в нем своего племянника. Это в сыне-то оксфордского торговца Симнеле Ламберте! Бедный мальчик! Игрушка в руках интриганов. Король Генрих после разгрома его сторонников уготовил ему лучшую долю – место повара на своей королевской кухне. Забавно! «Племянник» гордой герцогини Бургундской чистит лук для супа английского короля.

Маргарет был неприятен этот разговор. Странное чувство шевельнулось в ее душе: она вдруг почувствовала какую-то близость к людям, над которыми насмехался без малейшей улыбки этот темный человек, которого опасались даже собственные сыновья. Вмешаться она не могла, приходилось слушать.