Ольга Трунова - Тень на камне.....

– В своих действиях надо исходить из того, что есть в данный момент, – сухо ответил Саллай, поджав губы. – Что толку сожалеть о былом? Наш государь делает все возможное – и даже больше. Ведь согласись, мало кто верил, что удастся вернуть под руку Раббэля Негев. Тем не менее сейчас там заново отстраиваются наши города.

– Вот бы и с Дамаском так же… – мечтательно протянул Иллута, но, поймав скептический взгляд собеседника, смешался. – Я в том смысле, что иноземные купцы очень уважают тамошнюю ярмарку. Если б нам снова захватить этот важный центр…

– Боюсь, в настоящее время это маловероятно, – осадил Саллай не в меру разошедшегося подчиненного. Тот понял, что позволил себе лишнее и смиренно потупился.

– Наша задача сейчас – гибко отстаивать свои интересы, всячески мешая римлянам в освоении торговых путей на юг Аравии – к Сабе, – продолжал царский советник, – при этом делая вид, что мы по-прежнему являемся верным союзником Рима.

– Да уж союзнички они что надо, – возмущенно фыркнул Иллута, снова не в силах сдержать эмоций. – Этот так называемый союз с римлянами обходится нам слишком дорого, ведь он обязывает выплачивать огромную подать – двести талантов ежегодно. В то время как нам не хватает на самое необходимое! Отказаться надо платить эту унизительную дань, вот что!

– Невозможно, – жестко отрезал Саллай. – Если Раббэль не подчинится, Набатейское царство тут же будет объявлено врагом римского народа, а ты знаешь, что это значит.

– Знаю, – мрачно ответил Иллута. – Войну с римлянами и гибель.

– Главным богатством набатеев было выгодное географическое положение, делающее их хозяевами гаваней и караванных стоянок, – Олег Сироткин – невысокий блондин с загорелым круглым лицом и доверчивым взглядом бледно-голубых глаз, немного помолчал, затем пояснил свою мысль. – С третьего по первый век до нашей эры они занимали обширные пространства Южной Палестины, включая Негев, все Заиорданье и Хауран.

– Хауран – это возле Босры? – спросил Лыков, который еще не совсем освоился в местной географии.

– Да, это большая равнина, на которой расположена Босра, – тут же принялся разъяснять Воронцов со свойственной ему педантичностью. – Кстати, к перечисленному Олегом надо добавить еще территорию побережья Красного моря – Диодор сообщает, что набатеи жили и на берегу Лихъянского залива и в эллинистический период, по сведениям Агафархида, грабили корабли, идущие из Египта, практически сделав невозможным для египтян нормальное мореплавание. А в царствование Ареты III в восемьдесят четвертом году до нашей эры набатеям удалось присоединить к своим владениям даже Дамаск.

– Но очень ненадолго, – скептически пожав плечами, возразил заведующий экспедиционной лабораторией. Петр Бортко был высоким видным мужчиной плотного телосложения с густой копной каштановых волос, несмотря на его тридцатипятилетний возраст уже тронутых сединой. Говорил он чуть картавя мягким баритоном. – Как вы прекрасно знаете, спустя всего четырнадцать лет этот важный торговый центр у набатеев отвоевал армянский царь Тигран II, а вскоре вся Сирия перешла под владычество римлян.

– Совершенно верно, в шестьдесят четвертом году до нашей эры, – снова уточнил профессор. – Но не забывай, дорогой Пьер, что при Арете IV, вероятно, в тридцать седьмом году, уже нашей эры разумеется, Дамаск снова оказался под властью набатеев.

– Причем набатейский царь получил его из рук римлян, – ехидно парировал Бортко. – А ты, Стас, все талдычишь о какой-то независимости этого народа.

– Постойте, постойте, – снова вмешался Лыков в разговор археологов, в основном, впрочем, состоящий из перепалки главы экспедиции с заведующим лабораторией, которого все почему-то называли на французский манер Пьером. – Как в тридцать седьмом? Мне казалось, раньше.

– Едва ли, – профессор повернулся к Сергею. – Арета враждовал с Тиберием, и передача ему Дамаска могла произойти только после смерти императора, когда новый цезарь Калигула пытался как-то наладить мир на Востоке. А Тиберий умер, как известно, в тридцать седьмом.

– Но окончательно набатеи потеряли Дамаск при Малхе II, если я не ошибаюсь, – наморщив лоб, припомнил Лыков. – Только вот в каком году это было?

– В семидесятом, незадолго до его смерти, – ответил Воронцов. – Этот царь правил тридцать лет, с сорокового года. Затем на престол вступил Раббэль II.

– О, последний царь набатеев, – задумчиво протянул историк, – фигура таинственная, по-моему. Знаете, в результате прочитанной литературы у меня сложилось впечатление, что у него был некий замысел относительно восстановления могущества Набатейского царства.

– Да, Раббэль II обнаруживал стремление к созданию сильного государства – это бесспорно, – с готовностью подхватил профессор.

– Я бы не стал так уж настаивать на бесспорности подобного утверждения, – нахохлившись, как большая птица, снова возразил Бортко. – Опять ты оседлал любимого конька, Стас.

– Набатеи были очень вольнолюбивым народом, – невозмутимо гнул свое Воронцов, ничуть не смущаясь гневными взглядами, которые бросал на него коллега. – Это легко доказывается фактами. Ты же не станешь отрицать, Пьер, что Набатея на протяжении всей своей истории имела самостоятельную и чрезвычайно сложную политику?

– Ну да, набатеи были весьма искушенными политиками, – нехотя признал тот, – и вели довольно опасные игры с мощными соседями, порой на грани фола. Но это вовсе не означает, что Набатейское царство всегда было самостоятельным…

– Минуточку. Я никогда этого и не утверждал, но я настаиваю на постоянном и сильном стремлении этого народа к независимости. Тот факт, что Набатею не удалось подчинить даже Александру Македонскому, говорит о многом. И позже один из его преемников Антигон Одноглазый дважды безуспешно пытался завоевать царство.

– Но ведь они покорились Риму, не так ли? С шестьдесят второго года до нашей эры, когда первый проконсул Сирии, ставшей римской провинцией, Марк Эмилий Скавр заставил Арету III признать римское владычество, отношения с империей у набатеев были по сути вассальные. Помнишь тот денарий пятьдесят восьмого года, что мы нашли в прошлом году, где набатейский царь изображен стоящим на коленях рядом со своим верблюдом, с мольбой протягивая руки к победителю?

– Пьер, не передергивай, пожалуйста. В тот раз дело как раз и ограничилось обещанием контрибуции да выпуском монеты в утешение Скавру.

– Неправда!

– Правда! – с нажимом сказал Воронцов. – Если Набатея тогда покорилась Риму, зачем спустя семь лет понадобился новый поход – Авла Габиния? А? То-то.