Ольга Трунова - Тень на камне.....

– Ассаляму аляйкум, – сказал он приглушенным низким голосом.

– Привет, Фейсал, – бодро откликнулся Марков, а Стас, тепло кивнув иорданцу, представил его Сергею:

– Наш охранник – мастер своего дела.

Араб вежливо поклонился.

– Надеюсь, поездка была удачной? – тихо спросил он профессора, в то время как его проницательные глаза внимательно разглядывали Лыкова.

– Вполне, вполне, – рассеянно ответил Воронцов. – Ну, прошу в дом. Игорь, покажи гостю его комнату.

– Мы тут устроились по-королевски, у каждого отдельная спальня, – похвастался Марков, быстро ведя Сергея через длинный коридор. – Постепенно разберешься, кто где, сейчас не буду тебе голову морочить. А вот и твоя комната, рядом с моей. Заходи.

Помещение оказалось маленьким и темноватым, зато узкая металлическая кровать была устлана роскошным пушистым пледом, а пол покрывал красивый ковер. На прикроватной тумбочке стояла настольная лампа с красным абажуром, возле входа приткнулся довольно неказистый умывальник.

– Это, конечно, не гостиница – обычный жилой дом, насколько можно, приспособленный для экспедиционных нужд. Умываемся мы у себя, а ванная и туалет, уже не обессудь, – в конце коридора, как в коммуналке.

– Да это все пустое, какие проблемы… – равнодушно отозвался Лыков, думая о своем. Он прислонил к стене чемодан и, чуть поколебавшись, решился:

– Игорь, я тебе хотел кое-что сказать.

– В чем дело, старина? Выкладывай, не стесняйся.

Сергей, запинаясь, рассказал Игорю о лице в музее и обыске его вещей.

– Понимаешь, я настолько уже запутался, что даже сейчас мне почудилось нечто невообразимое.

– Что?

– Вот этот ваш охранник…

– Фейсал?

– Да.

– А что с ним не так? Он отличный парень.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь. Только, видишь ли, его лицо мне кажется знакомым. По-моему, это он подглядывал за нами в музее.

Марков задумчиво почесал в затылке:

– Та-ак, действительно странно, – протянул он. – А ты уверен, что это был именно он?

– Даже не знаю, – заколебался Лыков. – Меня удивляет сама мысль о слежке – это кажется таким нелепым.

– Не так уж это нелепо, как ты думаешь, – неожиданно заявил в ответ Игорь и, искоса бросив взгляд на приятеля, быстро продолжил:

– Здесь есть кое-что. Я не хотел сразу тебя огорошивать, думал, будет лучше, если ты составишь собственное впечатление…

– Впечатление о чем?

– Видишь ли, тут все не так просто, за минуту не расскажешь… Стоп, босс идет, – вдруг прервал себя Марков и, хитро подмигнув Сергею, тихо добавил. – Вечером поговорим.

Заглянувший в комнату профессор успел переодеться, сменив модный костюм на удобный рабочий комбинезон из натурального льна. Он поинтересовался у Лыкова, как ему понравилась его обиталище, и пригласил в столовую. Она представляла собой просторный зал, в центре которого находился длинный деревянный стол, покрытый зеленой клеенкой и окруженный топорно изготовленными стульями, а все остальное пространство было заставлено узкими лавками, на которых как попало размещалась различная хозяйственная утварь – медные котлы, казаны, кастрюли и сковороды разных размеров. Старенький буфет был до отказа забит глиняной посудой, на стенах висели связки каких-то сухих трав. На маленьком столике стояли несколько чайников в окружении разноцветных жестяных коробочек с заваркой. Экспедиционный повар Самир ловко расставил на столе тарелки, поместив в центре большое овальное блюдо, наполненное незнакомыми Лыкову кушаньями – маленькими треугольничками из теста и шариками из мясного фарша.

– Это традиционные арабские закуски – фатаир и киббех, – сказал Марков, щедро накладывая на тарелку Сергея горячую еду, – очень вкусные.

Пока они подкреплялись, Фейсал распорядился насчет транспорта в Петру, и вскоре все трое уже сидели в странной на вид коляске с высокой крышей, в которую был впряжен забавный длинноухий ослик шоколадного цвета.

– Ну как тебе экипаж? – спросил Сергея приятель, когда повозка медленно тронулась в путь по каменистой дороге.

– Честно говоря, вид у этого сооружения прямо-таки допотопный. Я думал, вы ездите на машине.

– На автомобиле в Петру не проедешь, это запрещено, да и неудобно: последняя часть каньона Сик – очень узкое ущелье, – объяснил профессор. – А что касается вашего замечания, вы не столь уж далеки от истины. Во всяком случае, бедуины утверждают, что на похожих повозках, только поменьше, рассчитанных на двух седоков, ездили еще набатеи.

– Не сомневаюсь, что так и было, – смеясь, ответил Сергей, – конструкция вполне архаическая.

Продолжая улыбаться, он с интересом оглядывал окрестности. Яркое послеполуденное солнце слепило глаза, но все же развертывающееся перед ними зрелище было бесподобным. Они уже приблизились к каньону. Скалы удивительно яркого красного цвета с мягкими как бы текущими очертаниями возвышались по обе стороны дороги. Плавные переходы гор контрастировали с угловатостью неровных узоров, которыми были испещрены их мощные уступы. Казалось, еще немного, и удастся прочесть это зашифрованное послание из прошлого.

– Трудно поверить, что эти узоры, так похожие на древние письмена, простая прихоть ветра и эрозии, – не удержался Лыков.

– Вы правы, – Воронцов прищурился, вглядываясь в скалы, – но ведь песчаник всегда создает такую иллюзию, это очень мягкий материал.

– И поэтому как раз рукотворное письмо плохо сохраняется, – с сожалением добавил Марков. – Надписи находят здесь очень редко, так быстро разрушается эта порода.

– Однако справедливости ради надо сказать, что, возможно, причина не только в этом, – поспешил смягчить безапелляционность своего сотрудника профессор. – Некоторыми учеными высказывается предположение, что в зданиях Петры почти не осталось никаких надписей, поскольку набатеи тексты наносили на штукатурку, которой были покрыты стены. За многие века штукатурка облетела, уничтожив таким образом письменные источники.

Тем временем красно-коричневые стены, окружающие тропинку, становились все выше и сжимались все сильнее, пока наконец повозка не оказалась в невероятно узком пространстве, стиснутом громадами скал так, что вверху виднелся только маленький клочок неба. Воздух вокруг потемнел, и стало несколько страшновато. И вдруг за очередным поворотом в узенькой расщелине показалось сказочное в своей красоте видение – нежно-розовые резные колонны, словно плавающие в мягком сиянии. Лыков не смог сдержать восторга:

– Так вот она, знаменитая Аль-Хазне!

– Она самая, – проворчал Игорь. – Несколько приевшаяся картинка, надо сказать: этот фасад торчит буквально на каждой открытке.

– Но никаких сокровищ здесь на самом деле, конечно, нет? – Сергей полувопросительно глянул на профессора. – Ведь хазне по-арабски значит сокровищница.