Антон Чижъ - Божественный яд

Санитары подняли пламенную революционерку и на носилках вынесли из квартиры.

По стенам метались оранжевые тени от керосиновых ламп и многочисленных свечей. Ванзаров взял с кухни стул и устало сел в прихожей.

— Поздравляю, Родион Георгиевич, вы блестяще решили эту головоломку! — подошедший к нему Лебедев сиял. — Я удивляюсь вашей интуиции. Как вы угадали, что Кабазева — это и есть главный организатор всех происшествий?!

— Вы мне льстите, Аполлон Григорьевич! — печально вздохнул Ванзаров. — Все могло бы закончиться иначе, если бы не моя слепота.

— Но ведь мы предотвратили страшную катастрофу! — возразил Лебедев. — И вовремя поймали за руку мальчишку Эбсворта!

— Да, но это можно было сделать значительно раньше, я все прозевал! Я так был занят поиском Уваровой и Ланской, так был уверен, что они убийцы, что не обратил внимания на важнейшие детали! Я просто дурак набитый!

Лебедев добродушно похлопал сыщика по плечу.

— Ну, батенька, право, не стоит! Да любой чиновник Департамента полиции на вашем месте плясал бы от счастья, а вы кукситесь! Тем более что госпожа Кабазева была не рядовым преступником. Такая женщина могла дать фору кому угодно. Просто самурай какой-то бешеный! Не даром в ней кавказская кровь.

Ванзаров расстроенно покачал головой.

— Я совершил ряд непростительных промахов! И поставил под угрозу жизнь моей семьи. Никогда нельзя упускать мелочей.

— Это какие же мелочи вы упустили? — не понял эксперт.

— Почему дворник беспробудно спал в ночь второго убийства? Ведь опоить его было проще всего женщине, живущей с ним! А я все думал, как барышням-революционеркам это удалось! — горестно пробормотал Ванзаров.

— Кстати, коллега, а когда вы заподозрили кухарку? — с явным интересом спросил Лебедев. — Когда я сказал, что ее зовут Надежда?

— Это стало лишь последним звеном, — Ванзаров потер виски. — Когда я сложил все факты и обнаружил, что рядом с Ланской и Уваровой был еще кто-то третий, возник логичный вопрос: кто он? Если он смог устранить Марию Ланге и профессора, все знал о соме, пытался замести следы и поджечь дачу, то этот неизвестный должен был быть максимально близок к кругу знакомых Серебрякова. Но, кроме двух барышень, профессор ни с кем не общался. Значит, неизвестный все время был на глазах филеров и поэтому стал для них невидимым!

— Резонно! — согласился Лебедев.

— Поначалу я, откровенно говоря, заподозрил дворника, — Ванзаров грустно усмехнулся. — Но после допросов Уваровой и Ланской, то есть Бронштейн и Валевской, я убедился, что ими кто-то управляет. Представить себе руководителем Пережигина было бы просто смешно. Значит, это — другой. Честно говоря, я бы давно заподозрил кухарку, если бы не ловко сыгранная ею роль глухонемой. А еще меня путали показания Дэниса Брауна.

Эксперт вытащил портсигар и принялся крутить в пальцах вонючую сигарилью.

— Н-да… — задумчиво протянул он. — Мне с трупами работать куда проще!

— А хотите знать, как все происходило на самом деле? — вдруг спросил Ванзаров.

— Любопытно! — заинтересовался Аполлон Григорьевич.

— Истина такова… — Ванзаров кашлянул. — Как только Кабазева узнала про сому, она решила использовать Бронштейн и Валевску. Видимо, она подслушала откровенный разговор барышень и не сомневалась, что они революционерки. Кабазева знала, что легко справится с Фаиной, но вот Хелена стала трудной задачей. Без помощи Валевской ничего бы не вышло. Скорее всего, Кабазева устроила для Хелены маскарад где-то числа двадцать четвертого декабря. В образе старичка-народника она убедила польку действовать. Валевской все было сделано для того, чтобы профессор выгнал кухарку. В таком случае Кабазева обеспечивала себе полное алиби. Старуха случайно погубила свое дитя, но самого Серебрякова приговорила к смерти осмысленно. Кабазева боялась, что сома может уйти в другие руки. Поэтому она перерыла всю квартиру. И не нашла только сейф. Судя по всему, она ничего о нем не знала. Думаю, что решение спаивать сомой богатых господ и приказывать им подписывать чеки — тоже идея Кабазевой. А когда Браун привел к барышням наследника пивной империи, в голове старухи сразу возник план массового отравления. Кабазева устроила магическое посвящение Эбсворта-младшего богу Соме и опоила его наркотиком при деятельном участии Валевской.

— А Валевска знала, что Кабазева и старик — одно лицо?

— Конечно же нет! Более того, я уверен, что Валевска не знала, кто убил Марию Ланге и профессора. Кабазева тонко умела разделять и властвовать. Она специально бросала тень на Бронштейн, чтобы Валевска случайно с ней не договорилась. А скорее всего наговаривала и Фаине на Хелену.

— А сама Бронштейн?

— Думаю, Кабазева опоила Фаину сомой, чтобы та выполняла мелкие поручения. Но не успела использовать ее по-настоящему. Ведь важнейшее задание — отравление семьи полицейского — было поручено Валевской!

— Ну и ну! — присвистнул эксперт. — Столько коварства и изощренности в женщине, которая выдержала пятнадцать лет каторги. Уму непостижимо!

— План должен был сработать. Кабазева могла получить огромные деньги и заодно устроить в Петербурге светопреставление. А потом отправиться за границу. Но по случайности я заметил на книжной полке вот эту фотографию, — Ванзаров вынул потрепанный снимок. — Это и решило дело.

— Почему?

— Кабазева не знала, что у нас есть копия снимка, иначе она давно бы разделалась с девушками. Она приказала Валевской забрать негатив из ателье. Полька выполнила приказ. О чем призналась на допросе. Вот тут я и понял, что Хелена и Фаина просто марионетки.

— Значит, фотография не только спасла вашу семью, но и смогла указать на главного преступника, которого нет на снимке? Удивительно! — Лебедев взял карточку и стал разглядывать групповой портрет.

— Нет, спасла всех нас простая логика. — Ванзаров поднялся. — Пойдемте, пора по домам.

Подошел Джуранский, который помогал приставу составлять протокол осмотра места преступления, а также подписывал бумаги от имени сыскной полиции.

— Родион Георгиевич, полицейская пролетка еще внизу! Может, вас и Аполлона Григорьевича подвезти?

— Спасибо, голубчик, мы проветримся, — Ванзаров пожал руку своему помощнику. — Езжайте и высыпайтесь! Вы сегодня великолепно потрудились.

Уже выходя, Ванзаров обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на проклятую квартиру. Пристав дышал на штемпель — он готовился опечатывать дверь.

Родиону Георгиевичу вдруг показалось, что он опять упустил что-то важное.

— А что вы говорили про кавказские крови Кабазевой? — неожиданно спросил он Лебедева.

— Да у нее, кажется, мать грузинка, то ли Джугашвили, то ли Джунашвили, не помню. А что такое? — встревожился эксперт.