Александр Арсаньев - Рождественский подарок

– Я же вам говорил, что слышал голос, который…

– Мало ли кто и что говорит? – усмехнулся квартальный. – Мне тут намедни один убийца рассказывал, что ему призрак являлся… А вы говорите голос, – развел руками Лаврентий Филиппович. – Не ваш ли?

– Нет, это превосходит всяческие границы! – Сысоев схватился руками за голову.

– Да ладно вам, не серчайте, – примирительно произнес Медведев, – обязанности у нас такие, – выдохнул он.

Сысоев ничего не ответил, его и так мутило при виде мертвого тела, а тут еще Лаврентий Филиппович со своими инсинуациями…

В этот момент на пороге появился отец Макарий, по-прежнему в длинной рясе, которая делала его похожим на ворона.

– Что творится в этом доме? – запричитал он, схватившись руками за лицо. – Ни соборовать по-человечески нельзя, ни похоронить по православному обряду. Вот и еще одна душа наш бренный мир без исповеди покинула… – продолжал сокрушаться отец Макарий.

– Да не печальтесь вы так, – со вздохом проговорил Никита Дмитриевич. – Она же лютеранка!

– Ну, – протянул священник, – это не особенно меняет дело! Все перед Всевышним едины.

Тем временем я обратил внимание, что из-за корсажа у Мери-Энн выглядывает крохотный уголок какой-то глянцевой бумаги. Я склонился над англичанкой и потянул за этот уголок, который оказался краешком элегантной визитной карточки.

– Что это? – встал в охотничью стойку Лаврентий Филиппович.

– Сейчас посмотрим, – ответил я и поднес находку к глазам.

Каково же было мое удивление, когда я понял, что держу в руках визитку Божены Феликсовны.

– Ну! – Медведев продолжал проявлять нетерпение. Но не мог же я сказать ему, что держу в руках визитную карточку моей любимой кузины, потому как эта информация только усложнила бы все это и без того запутанное дело, поскольку Лаврентий Филиппович счел бы визитную карточку Зизевской за доказательство моей причастности к гибели англичанки.

По моему же мнению, она только доказывала связь Гродецкого, которого индусы встречали в салоне Божены, с покойницей Мери-Энн.

– Визитная карточка, – ответил я и сделал вид, что имя Божены Феликсовны Зизевской мне ни о чем не говорит. Я надеялся, что Лаврентию Филипповичу ничего не известно о нашем близком родстве. Ее мать – Софья Андреевна Кольцова приходилась мне теткой. К счастью для меня, Божена Феликсовна носила фамилию отца.

– Дайте-ка ее сюда, – попросил квартальный.

Мне не оставалось ничего другого, как выполнить просьбу Лаврентия Филипповича Медведева.

Он взял ее в руки, повертел перед глазами, но так ничего и не сказал.

В гостиной нас уже дожидалась сама Ольга Павловна Титова, соизволившая, наконец, покинуть свой будуар. Глаза у нее по-прежнему были заплаканные, красные и припухшие. На них то и дело наворачивались слезы, искусанные губы дрожали, княгиня хлюпала носом и постоянно подносила к лицу батистовый платок.

– Яков Андреевич, – всхлипнула она, как только увидела меня, – вы уж извините старуху… Такое горе! – запричитала княгиня. – Такое горе! Оно мне глаза затмило, – простонала Ольга Павловна и снова заплакала. Княгиня, и в самом деле, выглядела постаревшей на десять лет. Словно и не она бесчинствовала совсем недавно в Мириной комнате. Блеск, питаемый ненавистью, в ее огромных карих глазах померк. В ней словно надломился какой-то внутренний стержень, и я чувствовал, что эта властная некогда женщина никогда уже не станет прежней.

– Ничего, ничего, – успокоил я ее. – Я понимаю, княгиня!

Вам очень тяжело!

– Да, – кивнула Титова. – Кто бы мог подумать, что такое случится?!

Я заметил, что Ольга Павловна вертит в руках бархатную коробочку и словно не решается что-то сказать.

– Не зря говорят, что жемчуг дарить нельзя, – вздохнула она. – Особенно на Рождество!

– Это еще почему? – спросил Лаврентий Филиппович.

– Примета плохая, – растолковала княгиня. – К слезам…

– Вы верите в приметы? – спросил Гродецкий, который только что вошел в гостиную.

– А как тут не верить-то? – снова всхлипнула Ольга Павловна. – Только вот… – княгиня замялась.

– Что «только»? – насторожился Медведев, не отрывая взгляда от коробочки, которая заворожила его. Я заметил, что и Станислав нет-нет да и глянет на нее.

– Не моя это жемчужина! – воскликнула княгиня Титова.

– То есть как это не ваша? – закашлялся Лаврентий Филиппович.

– Так вот, – развела руками княгиня, – не моя!

Коробочка-то, конечно, от нее…

– И как же вы ее отличили? – не удержался от вопроса Гродецкий. Я обратил внимание, что Станиславу изменило его обычное самообладание. Кстати, Лаврентий Филиппович тоже бросил на Гродецкого пристальный взгляд бледно-голубых глаз.

– На моей жемчужине было несколько неровных царапинок, – сказала княгиня. – Да и блеск у нее был другой, – добавила она и задумалась, подбирая нужное слово, – … шелковистый какой-то, что ли, – пожала плечами Ольга Павловна. Она раскрыла коробочку, и все взоры обратились на перламутровую жемчужину редкостной красоты.

– А вам это не кажется? – спросил Медведев.

– Нет, – покачала головой в чепце княгиня Титова, – не кажется. Николай Николаевич говорил, что таких жемчужин всего лишь две…

– Что вы говорите? – пробормотал Лаврентий Филиппович.

– Раз есть вторая, – сказала Ольга Павловна, – то, возможно, это она и есть, – заключила княгиня.

– Но… – Гродецкий изменился в лице.

– Князь даже говорил мне, – продолжала княгиня, – что знает ее владельца. Только имени вот его не называл, – сокрушалась она.

Я готов был поспорить, что Николай Николаевич Титов имел в виду господина Гродецкого.

– А коробочка ваша? – осведомился я.

– Да, – подтвердила Ольга Павловна, – я ее сразу узнала!

Вот, – показала она. – Видите? Это наши инициалы, – на дне бархатного футляра были выгравированы княжеские вензеля.

– Позвольте-ка поближе взглянуть, – попросил Лаврентий Филиппович.

Ольга Павловна покорно передала ему коробочку с жемчужиной.

– Ну и ну, – покачал головой Медведев. – Не знаю уж что и думать! – проговорил он, разглядывая несложный шифр. – И когда же вы, Ольга Павловна, это определили? – осведомился квартальный.

– Как только вы мне вернули футляр с жемчужиной, – сказала княгиня. – Я ее рассматривала, рассматривала; плакала, плакала, ну и…

– Вы абсолютно уверены? – спросил я Титову.

– Да что вы все заладили: уверена – не уверена?! – вдруг взорвалась Ольга Павловна. – Князя-то все равно теперь не вернешь! Я уж и пожалела, что вам об этом сказала! – воскликнула княгиня в сердцах. – Жемчужина-то моя подаренная все равно не отыщется, а тема для сплетен будет!

– заявила она уверенно.

– Неужели князя убили из-за жемчужины? – удивился отец Макарий.