Виталий Гладкий - Тайна Розенкрейцеров

Конечно, сам он, по своей доброй воле, никогда бы не сунулся разбираться с магией и алхимией (которые для человека средневековья были тождественны). Но от него ждал отчетов об исследованиях Теофраста вышестоящий брат из посвященных, один из руководителей «невидимых». А это уже было очень серьезно. О том, чтобы не выполнить указаний, исходящих из самого таинственного органа братства Креста и Розы, Ротгер даже не помышлял.

Ему уже не раз приходилось работать на «невидимых», и он знал, какая кара может настигнуть отступника, притом везде, где бы он ни находился. Но особенно не любили в братстве Крестовой Розы лазутчиков, принадлежащих к вездесущему ордену иезуитов. Их участь была ужасна.

Что касается шпиона, действующего в монастыре, то после неудачной попытки поймать его он затаился, лег на дно, и потуги Ротгера найти негодяя любой ценой были бесплодны. Однако рыцарь не успокаивался, и теперь его воины были всегда настороже и следили не только за окрестностями, но и за внутренней жизнью монастыря и крепости, в особенности ночью.

В это утро Ротгер проснулся очень рано и со странным томлением в груди. Это неприятное чувство, присущее, как он считал, только прекрасному полу, посещало его очень редко.

Последний раз оно вползло к нему в душу несколько лет назад, и тоже на рассвете, когда рыцарь с отрядом наемников усмирял взбунтовавшихся жмудинов [56] Жмудины, жмудь – русское и польское название древнелитовского племени жемайтов, населявшего историческую область Жемайте. . Тогда он спасся лишь благодаря некоему предчувствию беды, сконцентрированному в чисто женском томлении духа и тела.

Ротгер вышел из шатра за секунду до того момента, когда на его походное жилище обрушился град дротиков и стрел. Все те, кто тогда спал вместе с ним в шатре, погибли, так же, как и боевое охранение – стоявшим на часах наемникам бесшумно и сноровисто перерезали глотки. Собрав оставшихся в живых воинов, рыцарь в отчаянной рубке сумел найти брешь в боевых порядках жмудинов и ушел на соединение с основными силами Ливонского ордена. С той поры он всегда прислушивался к своему внутреннему состоянию и немедленно принимал защитные меры, даже если не было видимой опасности.

Вот и сейчас, едва томление подняло его с постели, рыцарь с завидной расторопностью натянул на себя кольчужную рубаху, подпоясался ремнем, на котором висел меч, схватил малый щит и даже надел мисюрку. А еще он совсем не удивился, когда раздался стук, дверь опочивальни отворилась, и на пороге появился Гунд.

– Нападение на монастырь? – быстро спросил Ротгер.

– Хуже…

Слова Гунда, который явно был не в себе, озадачили рыцаря.

– Что может быть хуже осады? – спросил он, хмуро ухмыляясь. – Ну, разве что смерть. Да и то когда из-за голода приходится есть кошек, собак, крыс и даже земляных червей, переход в мир иной иногда кажется наилучшим выходом из сложившейся ситуации.

– Гуго у ворот…

– Что же здесь необычного? Вернулся из похода отряд, пусть охрана откроет ворота, а повара готовят завтрак. Уже пора.

Ротгер посмотрел на небо за окном, где занималась алая, как свежая кровь, заря.

– Все мертвы…

– Что ты сказал!?

– Я говорю, они все убиты…

Гунд на всякий случай отступил назад – он уже знал, каким бывает его сеньор в гневе.

– Это невозможно, – сказал Ротгер, глядя на Гунда остановившимся взглядом. Но он уже точно знал, что Гунд говорит чистую правду.

Ротгер выскочил во двор крепости как вихрь. Он увидел, что большинство его воинов стоят на стенах и отчаянно жестикулируют, а остальные, одеваясь на бегу, торопятся к ним присоединиться.

Когда рыцарь поднялся по лестнице в сторожевую башню, его встретил растерянный до невозможности Чтан с бледно-желтым лицом, на котором резко выделялись совершенно сумасшедшие глаза.

– Матерь божья, матерь божья… – с надрывом несколько раз повторил польский рыцарь по-немецки, перекрестился и молча ткнул указательным пальцем вниз и немного в сторону.

Ротгер проследил взглядом, где заканчивается условная линия, началом которой служил палец Чтана – и невольно отшатнулся от перил, ограждающих наблюдательный пост. Ему вдруг показалось, что он видит кошмарный сон.

Внизу, на обочине дороги, ведущей к воротам крепости, шеренгой стоял отряд кнехтов в количестве сорока человек. Он был неподвижен и молчалив. А с правого фланга, на коне, возвышался Гуго. Но это был не его горячий чистокровный жеребец, а какая-то старая унылая кляча, привязанная к вкопанному в землю копью. В картине на первый взгляд не было ничего необычного. За исключением единственного, но очень важного обстоятельства – все воины были мертвы. Для того, чтобы мертвецы стояли вертикально, их привязали к невысоким деревцам. А Гуго, вдобавок ко всему, держал свою собственную голову в руках.

– Проклятые схизматы! Это они… – с ненавистью процедил сквозь зубы паж Чтана, юный белобрысый шляхтич с пухлыми розовыми губами и первым юношеским пушком на подбородке. – От них все наши беды!

Его слова вернули Ротгера к действительности.

– Вепрь! – рявкнул он так, что в конюшне заржали испуганные лошади. – Возьми людей – и за Ворота. Позаботьтесь о ваших товарищах.

Ротгер повернулся к Чтану:

– Готовь отряд, рыцарь! Нужно примерно наказать схизматов, чтобы им не повадно было впредь нападать на наших людей. Огнем и мечем!

Он понимал, что нужно срочно дать выход гневу и ненависти, переполнивших сердца его кнехтов. Злобные псы лишь тогда хорошие сторожа, когда хозяин не только их кормит, но и время от времени спускает с цепи, чтобы они ощутили, что такое настоящая свобода и стали еще более преданными своему господину, от которого она зависит.

Ротгер был мудр. Но не все в этом мире происходит так, как планируешь…

Когда все кнехты были занесены в крепость и Ворота закрылись, к Ротгеру подошел Вепрь. В Руках он держал копье.

– Чего тебе? – грубо спросил рыцарь.

– Вот… копье…

– Вижу, что копье. Дальше что?

– Оно наше. Его унес схизмат. Ну, тогда…

Вепрь был не очень большой мастак произносить длинные речи. Да и говорил он не очень внятно, сильно робея перед начальством.

Но Ротгер понял кнехта. Сердце в его груди вдруг заколотилось со страшной силой, а лоб покрылся испариной.

– Дальше можешь не объяснять, – сказал он Вепрю. – Иди…

Дождавшись, пока его подчиненный присоединится к группе своих товарищей, Ротгер повернулся к Чтану, который стоял рядом, и спросил:

– Ты все понял?

– Да, – угрюмо ответил польский рыцарь. – Копье – это предупреждение и вызов. Узнаю манеру

Вишневецкого. Этот проклятый схизмат будет нам мстить.

– Не совсем так, – возразил Ротгер. – Лично мы тут ни при чем. Он нацелился на крепость и монастырь.