А. Веста - Доля ангелов

За вратами волшебного сада Симбири сияли ледяные вершины, ветер пересыпал сухой колючий снег, а здесь все еще царило влажное тепло тропического рая: из сердца Львиной Скалы вырывался горячий источник, и его тепла хватало и для келий, и для монастырского сада.

Настоятель молча довел нас до ворот Львиной Скалы:

— Открою вам последний секрет Тантры, Это Пятая Веда: истинная любовь заменяет все ступени этого учения, Любящие знают дорогу в бессмертие. Это самый короткий путь к Дивья, брату неба. Вы прошли испытания…

Он вложил в мою ладонь перстень:

— Пока вы не пройдете Пояс Туманов, можете рассчитывать только на себя.

— Может быть, у вас есть карта? — робко спросила Маша.

В тибетских монастырях мы видели множество лубяных карт и карт, нарисованных на шелке. Нас убеждали, что это и есть карты Шамбалы.

— Бесполезно искать на карте то, что находится в мире горнем. Путь в Шамбалу, это дорога через сердце в сияющую обитель Разума. Это путь длиною в жизнь.

Многие путешественники принимают нашу обитель за истинную Шамбалу, и редко кто отваживается идти дальше. Этот путь таит опасности, и главная из них — искушение знанием. У врат Шамбалы тайный змей поднимает голову, и даже посох святого отшельника с шипением исчезает среди камней.

Поэтому последний закон Шамбалы гласит:

Едва человек говорит, что обрел истину и познал ее — он начинает свой путь заново.

За дальними вершинами едва брезжила золотая заря. Мы шли на свет Солнцева Селенья, и радужная корона над горами вырастала ввысь, как арка ворот. По ночам она играла в небе, как сполохи северного сияния. Алая Ярга в перстне звала нас на север. Иногда она плавно кружилась то вправо, то влево, словно мы уже достигли абсолютного полюса.

Мы поднимались все выше, от разреженного воздуха болели легкие и першило в горле. Острая дрожь в ногах и руках заставляла нас останавливаться, словно кто-то испытывал наше упорство. Иногда, чтобы не упасть, нам приходилось цепляться за едва приметные выступы в обледенелых камнях. Резкий ветер приносил кусочки льда и до крови ранил кожу.

На вершинах скал мы видели людей в белых плащах и остроконечных шапках. У них были длинные седые бороды и смугло-золотистые русские лица, как у иконописных старцев, они внезапно возникали в пещерах на неприступных склонах или на вершинах гор и так же бесследно исчезали, но никогда не заговаривали с нами, сохраняя видимое равнодушие. Это были Дозорные Гималаев, они приветствовали нас и молчаливо указывали путь.

Впереди, под защитой красноватых скал лежала туманная долина, похожая на чашу парного молока. Воздух стал плотнее. Ласковый ветер нес аромат цветов. Долина дышала паром гейзеров, и ручьи, бегущие по склонам в озеро, были мучнисто-белыми. «Беловодье — страна малая, светом незаходимым осиянная», — вспомнились мне слова берестяной грамоты. По словам настоятеля, за Поясом Туманов нас ждала Тайная Земля. Кого мы встретим здесь? Людей давно исчезнувших эпох, аскетов, позабывших земные мысли, или совершенную расу будущего?

Заросли рододендронов и грецких орехов поредели, мы шли на штурм нового перевала. С его гребня открылось широкое плато. На дальнем его конце сияла гора из прозрачного как стекло льда. В нем, как в исполинской линзе просвечивал город, вмороженный в лед. Во льду угадывались здания и вершины башен. Потоки теплого воздуха из долины мягко оплавили края льда. Оттаявшие строения тысячелетиями не разрушались в чистом сухом воздухе Тибета.

— Это Зима-Вара, город Богов, — прошептала Маша. — Он был сначала затоплен всемирным потопом, а потом заморожен во время тысячелетней зимы.

Мы шли к воротам ледяного города, не понимая, что происходит, словно с каждым шагом наш рост уменьшался. Золотые арки ворот, дома и улицы были выстроены для великанов. Мы заходили в дома, свободные ото льда. Мы видели библиотеки из книг, прочеканенных на серебре и золоте. В лабораториях сохранились странные приборы. Они были изготовлены из металлов, драгоценных камней, из хрусталя и на первый взгляд казались игрушками.

Повинуясь ожиданию чуда, мы вошли в башню с округлой вершиной. Ее стены украшали звездные барельефы. Внутри сохранились карты созвездий и планет с ожерельями спутников. Перед нашими глазами проходили фантастические пейзажи иных миров. В центре Солнечной системы было нарисовано голубое Солнце с лучами в виде свастики. Но у Земли еще не было спутника.

Мы поднимаемся в обсерваторию. К окулярам телескопа ведет каменная лестница, явно сложенная людьми среднего роста. Линза телескопа смотрит на зубчатую линию горизонта. Я заглядываю в окуляр. В золотистом мареве облаков проступают очертания города из белого камня, отливающего серебром. Радужная корона окружает его, как полярное сияние. Я машинально шевелю колеса настройки. Золотые купола Солнцева Селенья приближаются. Витые столбы и барельефы в виде грифонов, точь-в-точь как на Дмитриевском соборе во Владимире; белые пирамиды, античные колоннады и пагоды восходят в голубое небо. Алый лучистый кристалл сияет на вершине самой высокой башни. На уступах гор зеленеют сады и блестят озера. Асгард, Город Богов, Небесный Китеж, Город Истины! Небеса над ним всегда распахнуты, как великая звездная книга. Здесь молитва воплощается в явь. Здесь небо целует землю и земля отвечает цветением и звоном ручьев. Здесь люди сильны, чисты и мудры, как небесные боги. Его ворота открыты, к ним через пропасть протянут радужный мост.

— Маша, Машенька! Мы нашли Шамбалу! Истинную Шамбалу! Скорее иди сюда!

На глаза наплывает тьма, меркнет видение белого города. Знакомый голос шепчет:

— Едва человек говорит, что нашел, узнал, обрел истину — он начинает свой путь заново…

Во тьме верещит забытый мобильник. Чертыхаясь, я не сразу нахожу самого себя в сумрачном, ночном лабиринте. Я на ощупь достаю из кармана забытый телефон. До меня доносится музыка, звон, бульканье и дразнящий женский смех. Где-то в разгаре ночная жизнь:

— Здорово, Маркел! День рождения?! — ору я в пластиковое ухо мобильника. — О, поздравляю! «Мертвая голова»?… Ха! Круто… Да… Записываю…

Caput Mortuum ( лат. ) — мертвая голова.

Среди древнеарийских текстов известно четыре книги Вед. Пятая Веда есть символ тайны тайн. — Примеч. авт.