Наталья Александрова - Волчья сотня

– Не желают ли господа офицеры к своему столику дам пригласить? Могу рекомендовать вон тех двоих. – Он указал куда-то вбок, где из раскрытой двери заглядывали в зал две девушки.

Одна брюнетка, выглядевшая постарше, близоруко щурясь, осматривала зал, вторая, светленькая, на ее фоне казалась совсем девочкой. Борис вздрогнул от того, как младшая повернула голову. Но нет, опять ему почудилось. В каждой худенькой миниатюрной блондинке видится ему сестра Варя, пропавшая бесследно в этой мясорубке, именуемой революцией. «Варька, Варька, где же ты, маленькая сестренка, жива ли еще?»

– Так не желают ли господа офицеры девочек? – фамильярно осклабился тип во фраке.

– Господа офицеры желают, что бы ты, хамская морда, убирался подальше, – процедил Алымов сквозь зубы.

– Родной мой, – пьяно добавил Бережной, – если нам шлюхи понадобятся, мы в бордель пойдем. А здесь мы… отдыхаем. – Он икнул и рассмеялся.

– Все в обществе перемешалось, – поддакнул ротмистр Мальцев, собирая добродушные морщинки вокруг глаз, – вон, видите, Борис Андреевич, княгиня Задунайская сидит?

Борис кивнул, рассматривая шикарное бриллиантовое колье на морщинистой шее старухи.

– Благороднейшего происхождения женщина. Так разве раньше в Петербурге или в Москве зашла бы она в такой ресторан, куда шлюх пускают? Опростились все, манер у людей поубавилось.

– Это не самое страшное, – процедил Алымов.

– Верно, – согласился Мальцев, – выпьем, господа, за Россию, чтобы выйти ей из всех несчастий обновленной!

Все молча выпили, только Алымов опять пригубил и поставил рюмку.

– Почему это как соберется компания, так сразу начинают за многострадальную Россию пить, – проговорил он как бы про себя, но за столом установилась тишина, и все услышали сказанное.

– Н-да-с, – искусственно оживился Мальцев, – а позвольте полюбопытствовать, господин поручик, откуда изволили прибыть в Ценск?

– Из Екатеринодара, – ответил Борис.

– Их благородие, видите ли, состоят офицером для особых поручений при полковнике Горецком, – усмехнувшись, произнес Алымов. – Это такой полковник, про которого никто ничего не знает, – пояснил он Мальцеву. – Чем он конкретно занимается, никому не известно, а только ездит то в ставку, то обратно.

– Правильно его деятельность охарактеризовали! – рассмеялся Борис, а сам смотрел, не появится ли интерес во взглядах сидящих напротив людей.

Про полковника Горецкого ходили слухи, что он человек могущественный и обладающий большой властью. Непонятно, каким образом эти слухи распространялись, твердо все сходились в одном: Горецкий много знает. Если рассуждать логически, то предатель должен использовать удобный случай, чтобы завязать тесную дружбу с Борисом. Но как показали последние события, предатель – человек неглупый, так что вряд ли он будет действовать так примитивно.

Страстный исполнитель романсов наконец удалился, и на сцену выпорхнула стайка девиц в соблазнительном неглиже. Одна вышла вперед и запела что-то фривольное.

Есаул Бережной оживился и пытался даже подпевать, причем, на удивление всем, не фальшивил. Вообще он был хорош этакой картинной красотой – с горящими глазами, с пышной шапкой темных волос, с золотой серьгой в ухе… И хоть он был сильно пьян, но смотреть на него было не противно – просто весел человек, отдыхает после похода. Под песенку выпили еще, потом заказали три бутылки шампанского, хотя Мальцев и отговаривал, мотивируя тем, что шампанское в этом кабаке плохое.

Борис осторожно присматривался к сидящим с ним за одним столом и вдруг столкнулся взглядом с поручиком Осоргиным.

– Ор-р-дынцев! – крикнул тот. – Что это вы все вынюхиваете, зачем вы вообще сюда приехали?

Глаза его были совсем белыми от бешенства и полными мутной ненависти.

– Митенька, опомнись, – неторопливо зарокотал Мальцев, – тут все свои. Никто ничего не вынюхивает. Говорил же ведь я, что не надо шампанского.

Осоргин отвел бешеный взгляд.

– Прошу вас, не обращайте внимания, – шептал Мальцев на ухо Борису. – Очень он нервный, просто болезненно. Да ведь и понять его можно: жена без вести пропала под Курском, отца с матерью в Москве красные расстреляли. Его самого два раза расстреливали. Один раз – красные, а второй – махновцы. Очень он озлобленный, а пьяный вообще нехорош, агрессивный страшно. Но в бою нет ему равных, в кавалерийской атаке рубака отменнейший… Митенька, может, домой пойдем? – ласково обратился он к Осоргину.

Борис собирался уже откланяться, как вдруг заметил в дальнем конце зала что-то неуловимо знакомое. Он передвинул ведерко с бутылкой шампанского, пригнулся и цепким взглядом еще раз оглядел зал. Ничего необычного на первый взгляд не было заметно. Тех двух девушек наглый тип во фраке подсадил все же в компанию офицеров в другом углу зала. Там же за соседним столиком спиной к залу сидела женщина. Небольшая головка на длинной шее, царственная осанка, спина прямая, безупречно вылепленные плечи… Вот дама повернула голову с высоко забранными в прическу темно-русыми волосами, наклонилась к своему спутнику… Определенно, Борис видел раньше эту женщину, но вот где…

Она сидела за одним столиком с княгиней Задунайской. Было там двое мужчин: один – полковник с прекрасной выправкой и седыми висками, другой – тучный господин из штатских. Он все время что-то жевал.

– Э, голубчик, вижу, куда вы смотрите, – рассмеялся вдруг Мальцев.

Опять добродушные морщинки собрались вокруг глаз, а глаза сами смотрят серьезно, абсолютно трезво…

«Черт знает что такое! – возмутился про себя Борис. – Как противно сидеть с ними за одним столом и всех подозревать. Нет, не гожусь я в филеры…»

– Позвольте совет дать, – продолжал Мальцев, наклоняясь к Борису, – и не глядите в ту сторону. Дама, разумеется, хороша, выше всяческих похвал, но, как говорится, не про вашу честь, уж не сердитесь на старого солдата, что думаю, то и говорю. Ухаживает за ней полковник Азаров, уже несколько недель, если можно так выразиться, эту крепость осаждает. Победы не добился, но всех поклонников у красавицы отвадил. Но надо сказать, она женщина серьезная, строгих правил, возможно, за это его и к себе приблизила, чтобы господ офицеров в повиновении держал. А то наш брат больше к лошадям привык, галантное обращение забыл, а тут такая женщина, аристократка…

– Слушай, слушай его, Борис, – невесело проговорил Алымов, – у ротмистра, видишь ли, репутация всеобщего миротворца, всем он советует, всех поучает.

– Нехорошо, Петр, на скандал нарываться, – с мягкой укоризной проговорил Мальцев, – хватит заботы и с ним. – Он легко кивнул в сторону Осоргина. – А впрочем, господа, не пора ли и по домам, а то невеселая у нас компания сегодня получается. Может, и вправду нужно было девочек пригласить?