Данила Монтанари - Проклятие рода Плавциев

— Ты хочешь сказать, что провел ночь в постели Плаутиллы? — с недоверием спросил Аврелий.

— Не в постели, патрон, а на ковре, — уточнил александриец.

— Ах ты, негодяй! — вскипел сенатор. — Даже я, римский патриций, потомок древнего и знатного рода, не посмел воспользоваться…

— Вот именно! — прервал его Кастор. — Ты — господин и должен соблюдать некоторые условности, дабы не подмочить репутацию. У меня же таких проблем нет. Как скромный служащий я только пытаюсь приносить пользу и стараюсь изо всех сил каждый раз, когда мои скромные услуги востребованы.

Это было уже слишком! Бесстыжий слуга посмел овладеть свободной женщиной без малейшего уважения к аристократу Семпронию, который ожидал свою невесту, уверенный в ее добродетели! Аврелий молча смотрел на Кастора, не зная, велеть ли задать ему плетей или поздравить с победой.

— Патрон, эта беззащитная девушка находилась в опасности… — оправдывался Кастор.

Аврелий расхохотался:

— Девушке, о которой ты говоришь, уже почти сорок и за плечами у нее двое мужей и немыслимое количество любовников!

— Среди которых ты сам, хозяин, — безжалостно напомнил ему секретарь.

— Из твоего рассказа следует, что Терция не имеет никакого отношения к смерти отца…

— В тот момент, когда печально кончил свои дни Гней Плавций, голова девушки была занята совсем другим, — заверил вольноотпущенник. Потом, оправляя помятую одежду, спросил: — Могу ли я рассчитывать на твою скромность, хозяин?

— Конечно, — ответил Аврелий. — Если эта история дойдет до ушей Семпрония Приска…

— Я не Семпрония опасаюсь, хозяин, а Ксении, — пояснил Кастор. — У нее тяжелая рука!

— Ксения! Приведи ее сюда, сейчас же! — приказал патриций.

Вскоре девушка уже входила в комнату. Она робко встала, опустив глаза.

— Тебе известно, что воров наказывают плетьми? — Сенатор старался говорить как можно строже.

— Хозяин, твою пряжку я нашла на полу в коридоре… — бесстыдно солгала служанка.

— Как и коралловое кольцо! — усмехнулся Аврелий, рассеянно поглаживая плетку.

— Я даже не видела его никогда, хозяин, клянусь головой брата! — ответила она. — Можешь поискать в моих вещах, если не веришь!

— Только время тратить, — с презрением ответил сенатор, — ты избавилась от него, спрятав среди драгоценностей Терции в тот день, когда мы проводили обыск… Боялась, что его найдут в твоей спальне. Да, пожалуй, наказание плетью недостаточно. Знаешь, я продам тебя!

— Сжалься, хозяин, — бросилась на колени Ксения, краем глаза все же следя за реакцией своего обвинителя. — Я бедная и беззащитная, у меня нет больше никого на свете…

— Даже брата, да, лживая змея? — разозлился Аврелий, хватая плетку.

— Прости меня, умоляю, я сделаю все, что ты только пожелаешь! — рыдала она, при этом незаметным движением обнажив свои красивые стройные ноги.

— Расскажи про кольцо, на этот раз правду, иначе… — Аврелий не завершил угрозу, надеясь, что так она произведет больше впечатления.

— Я украла его, хозяин, — призналась Ксения, — но это был первый и единственный раз… Представляешь, там лежало столько украшений, и гораздо более ценных, а я взяла самое простенькое… Потом, когда ты велел перевернуть весь дом, чтобы найти насекомых, я побоялась, что его найдут у меня. Пожалуйста, хозяин, ну хочешь, побей меня, но только не отправляй на рынок рабов — кто знает, куда я попаду!

Сенатор воздержался от обещаний. Совершенно необходимо преподать урок этой лживой негодяйке. Перед тем как ее купить, полезно будет слегка и припугнуть.

Кастор привлек к себе девушку, стараясь утешить. Аврелий тем временем сел за стол, на котором стоял бокал вина. Как же ему хотелось выпить любимого пива, вернуться наконец в Рим! Только бы вот разгадать эту тайну…

Паулина выглядела осунувшейся. Опухшие глаза полны тревоги.

— Хочу поговорить с тобой об одном очень важном деле, Аврелий.

— Ты имеешь в виду пропажу завещания, не так ли?

Матрона печально кивнула.

— Мы думаем об одном и том же? — спросил патриций, опасаясь ранить ее.

— Фабриций — человек чести. Если окажется, что я ошиблась, ни за что не признаюсь, что считала его виновным. Тем не менее, я обещала Гнею, что выполню его последнюю волю, и, как бы трудно ни было, я намерена сдержать слово.

— У тебя есть основания полагать, что твой сын украл завещание?

— Да. Я сама с ним говорила об этом еще до смерти моего мужа. Мне хотелось, чтобы он знал, какая часть достанется ему по наследству, и чтобы не рассчитывал получить остальное. Он пришел в ярость, и я довольно долго его успокаивала.

— Но ведь он с таким пренебрежением говорит о деньгах… — напомнил сенатор.

— Дело не в деньгах, совсем не это его так взбесило, — подтвердила Паулина. — В чем угодно можно обвинять Фабриция, но только не в жадности. Однако он не понимает, как Гней Плавций мог предпочесть ему — ему, Фабрицию! — незаконнорожденного сына. В его глазах документ, объявляющий наследником и paterfamilias отпрыска какой-то германской варварки, не имел никакой силы.

— Почему же в таком случае ты обращаешься ко мне за помощью? Луций Фабриций глубоко уважает тебя, и твоего материнского авторитета вполне достаточно, чтобы он вернул украденное.

— Тут дело в другом, Аврелий. Он любовник Елены. Я не слепа и не глупа и все давно поняла. И все же решила сделать вид, будто ничего не знаю. Аттик сам должен был позаботиться: она его жена. Однако и бесстыдство имеет свои пределы. И когда однажды ночью я увидела, как она выходит из башенки с распущенными волосами, с размазанной краской, с таким наглым выражением лица, я не удержалась и отхлестала ее по щекам. В тот момент я намеревалась на другой же день рассказать все Гнею и пасынку, чтобы прекратить это безобразие, которое могло плохо отразиться на репутации семьи. Но как раз наутро нашли тело Аттика в садке с муренами. Тогда я решила промолчать, опасаясь за Фабриция, который, как любовник жены покойного, оказывался первым, на кого пало бы подозрение.

— Твой сын, однако, поступил хуже…

— Да, он совершил ужасную глупость, и, возможно, ему придется дорого заплатить за нее. Теперь, Аврелий, он в большой опасности. Вот почему мне нужна твоя помощь.

— Ты в самом деле решила исполнить волю Гнея, хотя это и не отвечает твоим интересам?

— Да, именно так я и хочу поступить, — гордо заявила матрона. — Найди завещание Гнея, сенатор Стаций. Любой ценой!

Накануне ноябрьских ид

— Кастор, у меня беда. Как заставить Фабриция отдать эти проклятые доски? А вдруг он их уже уничтожил? — посетовал Аврелий в полном расстройстве.

Секретарь не растерялся.

— На твоем месте я непременно нашел бы их, патрон, — подсказал он шепотом.