Александр Бушков - Аргонавт

– Вы же слышали, меня только что выставили отсюда и велели носа более не совать…

Бестужев усмехнулся:

– Вряд ли эти господа станут лично осматривать палубу первого класса, чтобы убедиться в вашем отсутствии. Если не попадаться им на глаза… Давайте спустимся в курительную.

Он выбрал давно присмотренное местечко в углу, где высокая пальма совершенно скрывала небольшой диванчик от взоров всех присутствующих. Предосторожность нелишняя – был большой риск оказаться в плену у миледи, жаждущей углубить и расширить его теософское образование…

– Я одного только не пойму, – сказал инспектор, уже гораздо спокойнее разжигая трубочку (как и предполагал Бестужев, у него нашлась еще одна). – Вы тут занимаетесь чем-то таким чертовски важным, предотвращаете скандал в одном, деликатно говоря, высоком семействе… При чем тут Кавальканти?

– Я не вдавался в некоторые детали, – сказал Бестужев. – Видите ли, этой ночью ко мне нагрянули несколько весьма решительно настроенных господ и пытались меня запугать. Так вот, эту, с позволения сказать, конференцию устроил как раз господин Кавальканти. Я прижал одного из мелких сообщников, и он быстро мне все выложил…

– Понятно, – сказал инспектор без всякого удивления. – Девица, надо полагать, наняла пару-тройку головорезов, чтобы на всякий случай были под рукой? Как же, знакомо… Не хочу вас пугать, господин майор, но вы в опасности…

– В некоторой , согласен, – сказал Бестужев.

– Отнеситесь серьезно. Я понимаю, что вам, офицеру, плевать на опасность…

– Я полицейский, любезный инспектор, – сказал Бестужев.

– Вы?! Но вы же гвардейский майор, следовательно, джентльмен…

– Одно другому не мешает, – сказал Бестужев. – Разве в вашей полиции не служат гвардейские офицеры и джентльмены?

– Да, разумеется… но на таких постах, на таких… – он взирал теперь на Бестужева, как унтер на командира полка. – Вы, стало быть, такой пост занимаете… Оно и понятно, простому служаке такого дела не поручат…

– Сейчас это не имеет никакого значения, – сказал Бестужев нетерпеливо. – Главное, мы оба полицейские, а значит, легко найдем общий язык… Я ничего не знаю об этом самом Кавальканти, а меж тем мне прямо-таки необходимо знать все о противнике, согласитесь…

– Да, конечно…

– Он действительно князь?

– Да вроде бы. У них, в Италии, таких куча: за душой – только громкая фамилия и родовой герб…

– И он в самом деле – главарь «Черного когтя»?

– Вот именно, – сказал инспектор. – Я не знаю, насколько вы в этом разбираетесь, сэр… На континенте, особенно в Италии, таких шаек множество. Обычно они называют себя анархистами, радикальными социалистами и прочими пышными именованиями. Но на деле, как-то так получается, больше интересуются банковскими сейфами и чековыми книжками состоятельных людей…

– Ну, ничего нового, – сказал Бестужев. – Я в этом неплохо разбираюсь, служу не первый год…

– Тогда вам и не надо ничего объяснять… Мне этот тип впервые попался на глаза полтора года назад в Бристоле. Там он со своими головорезами выжал крупную сумму у одного негоцианта, тоже итальянца. И мы ничего не смогли сделать, потому что потерпевший категорически отказался против них свидетельствовать. Меня это не особо и удивляет – страшные люди, сэр, через труп способны перешагнуть, как через бревно. У них в Италии другие порядки, бедняга справедливо опасался стать жертвой какого-нибудь несчастного случая или неизвестного злоумышленника. Что поделать, континент , сэр… – произнес он с неподражаемым, исконно британским превосходством. – Будь этот князь британским подданным, я бы нашел на него управу…» да, впрочем, у нас подобные фокусы и не в ходу…

– А здесь вы, следовательно, встретили его и решили…

– Не совсем так, сэр. Я заранее знал, что он сядет на «Титаник» – получил кое-какую информацию от французских коллег. Ну, мы и взяли молодчика под наблюдение. И очень быстро выяснились интересные вещи. Сам он, как и подобает его сиятельству – прах его разбери! – расположился в первом классе. Но во втором и третьем плывут несколько его людей, самое малое семь или восемь. Возможно, они просто-напросто отправились в Америку на гастроли – к очередным своим богатым соотечественникам, которые, заведомо известно, ни за что не станут обращаться в полицию… Однако… Французы получили какие-то туманные сведения, что Кавальканти со своей шайкой попытается предпринять что-то на «Титанике». Ни деталей, ни подробностей – но человека, который мне это рассказал, я знаю давно, он толковый полицейский и хорошо разбирается в итальянских делах.

– Возможно, имелось в виду как раз то, что их наняла некая оборотистая девица? – сказал Бестужев.

– Хотелось бы верить… Однако все может обернуться и похуже. Французские полицейские агенты в Италии по каким-то своим соображениям настаивают, что в игре присутствует бомба … Бомба, – повторил он тихо, уставясь на Бестужева строго и серьезно. – И я склонен им верить. Я своими глазами наблюдал в Шербуре, как Кавальканти садился на «Титаник» с достаточно объемистым и определенно тяжелым саквояжем, который он нес сам. Хотя пассажиры первого класса никогда на моей памяти не волокли собственноручно объемистый багаж – для этого всегда есть камердинеры, слуги, носильщики… Конечно, попадаются эксцентричные миллионеры, которые, скажем, ни за что не доверят слуге чемодан с какой-нибудь коллекцией тропических бабочек, будут нести его сами. Мало ли какие причуды встречаются в этом кругу. Однако когда я точно знаю, кто такой Кавальканти, возникают самые нехорошие предчувствия и я склонен верить французам…

– И вы серьезно полагаете, что в саквояже он пронес на корабль бомбу?

– А что здесь невозможного, сэр? Столько было случаев… Не на кораблях, правда… Ничего невозможного, когда речь идет об этой публике.

– Да, пожалуй, – согласился Бестужев. – Я, собственно, не о том… Вы что же, полагаете, что он собирается взорвать бомбу здесь, на «Титанике»? Во-первых, корабль слишком велик, чтобы ему могла причинить вред одна-единственная бомба. Я сам читал в газетах, что корабль разделен несколькими водонепроницаемыми переборками, даже если один отсек будет затоплен, в другие вода не проникнет.

– Да, так и обстоит…

– Вот видите. Во-вторых… Даже если корабль и было бы возможно уничтожить одной-единственной бомбой… Куда в таком случае денутся они сами? Не станут же добровольно гибнуть вместе с судном? Я изрядно перевидал этой публики и что-то не помню среди них добровольных самоубийц – особенно когда речь идет о таких вот субъектах, больше похожих на бандитов, чем на идейных … Потихоньку украсть шлюпку и скрыться перед взрывом? Но до ближайшей суши сотни миль, да и плывем мы не в теплом Средиземном море, а в достаточно прохладных местах, где попадаются даже ледяные горы…