Кейт Ноубл - Легкомысленное пари

Невероятно, но эта юная особа двадцати одного года направляла жизнь верхушки лондонского общества. От ее расположения зависел успех или провал нового романа, репутация; модистки, владельца ресторана или… сердце денди.

И она отлично знала это.

— Я решительно отказываюсь посещать вечера миссис Херстон. Этот ее постоянный темно-лиловый тюрбан с перьями просто невыносим. Я намекала ей дважды, как он не идет ей, — говорила Филиппа, разглядывая в бинокль праздничную толпу.

Лучшая подруга Филиппы, Нора, прищелкнула языком и покачала головой, прикрывая смешок изящной ладошкой.

В этот год Нора стала любимейшей маленькой ученицей Филиппы. Ей было восемнадцать, и это был ее первый сезон выхода в свет, где ее подстерегало немало опасностей — «мин и подводных камней».

Нора Де Реджис была очень богата, она родилась и выросла в Англии, но испытывала некоторый дискомфорт из-за несколько смугловатого оттенка ее кожи, который она унаследовала от дедушки грека. Кроме того, ее мать позволяла ей рядиться только в суровые платья из хлопка со скучным шитьем и на жестких корсетах.

Филиппа заставила свет считать весьма притягательной оливковую румяность лица Норы и восхищаться ее глубокими черными глазами. Кроме того, она убедила ее мать обращаться к более дорогим модисткам. Теперь и мать, и дочь стали интересоваться самыми новомодными фасонами. И конечно, Филиппа учила Нору подавлять свою пылкую юную натуру.

И Нора оказалась очень успешной ученицей.

Обычно Филиппа не появлялась на публике раньше полудня, однако сегодняшний армейский парад заслуживал раннего старта. Патриотизм был в моде. Ее компаньонка, миссис Тоттендейл, не смогла поднять себя так рано, зато Нора всегда спешила туда, где есть многолюдное собрание молодых мужчин. А, кроме того, лучший друг Филиппы — померанский шпиц Битей — нуждался в прогулке.

Мундиры красного сукна с золотыми эполетами жарко сверкали на солнце, но взор Филиппы притягивал лишь один джентльмен в темно-зеленом плаще, наблюдавший за процессией с противоположной стороны парадной аллеи.

— Ты высматриваешь его, маркиза Бротона? — Нора вытягивала шею, тщетно пытаясь рассмотреть что-либо поверх голов.

— Он там, через дорогу, справа, — отвечала Филиппа, в который раз благословляя судьбу за преимущество в росте. Чуткий Битей деликатно подрагивал в ее руках, позванивая безделушками на своем изумрудном ошейнике.

Нора тянулась на кончиках пальцев, чтобы рассмотреть маркиза поверх голов, и наконец, совершенно неожиданно, маркиз попал в ее поле зрения.

— О, он действительно великолепен!

— Я знаю, — отвечала Филиппа с самодовольной улыбкой. Интересно знать, где он скрывался столько времени. — Последние несколько сезонов, присутствуй он на них, могли бы быть более интересными.

— Да, но и эти сезоны были для тебя не такими уж безрадостными, — заметила Нора, посмеиваясь.

И это было правдой. Филиппа наслаждалась уже в первый сезон после траура, хотя и любила Алистэра, но их счастье оборвалось так внезапно… Филиппа знала, ей придется опять выйти замуж, но рутина будущего брака пугала ее, как грозовая туча над головой. Ей решительно не хотелось связывать себя. Наконец-то она выстрадала право распоряжаться самостоятельно своим капиталом, могла свободно флиртовать, могла танцевать до зари, не опасаясь погубить свою непорочную репутацию, как это бывает у юных незамужних леди.

Конечно, ее родители, виконт и виконтесса Кэр, надеялись, что она составит хорошую партию и подарит им несколько внуков-наследников. Но Филиппа отвечала, что для этого ей нужен совершенно особенный тип джентльмена: богатый, титулованный, самый заметный представитель лондонской верхушки! И пока такой не появится, ее родителям лучше заниматься своими делами. Папе — недвижимостью и биржевыми играми, а маме можно съездить в Бат или Брайтон, где воды такие же бодрящие, как и джентльмены, съезжающиеся на них.

И поэтому ее родителей несказанно обрадовало появление маркиза Бротона, которым их дочь мгновенно увлеклась.

— Говорят, он отсиживался в своем имении. Какая жалость… — заметила Филиппа.

— В котором из них? — спросила Нора. — Говорят, у него их дюжина…

— Не все ли равно? Важно лишь, что раньше его с нами не было, а теперь он здесь… — Довольная улыбка заиграла на ее губах.

— Конечно, — согласилась Нора. — Но так ли он хорош вблизи, как на расстоянии? Ты уже была ему представлена?

— Нет еще, — сказала Филиппа. — Но он сам представится мне, и очень скоро…

Нора удивленно взглянула на нее:

— Как ты можешь знать это?

— Смотри.

Как только прошли последние из оркестрантов, Филиппа откровенно сфокусировала взгляд на маркизе.

— Раз… два… — Она надменно изогнула бровь, лукавая усмешка приподнимала уголки ее рта. — Три… четыре… — Ничуть не стесняясь, она поймала его взгляд и продолжала удерживать, не краснея, разве что порозовела и похорошела. — Пять! — Отвернувшись, Филиппа обратилась к Норе: — Скоро он представится сам, теперь уже совсем скоро… — Она ничуть не сомневалась в своих чарах. — А пока не отведать ли нам мороженого? Здесь так жарко из-за всех этих, — она сделала небрежный жест рукой, — людей…

Филиппа передала ворчавшего Битей ожидавшему неподалеку лакею и повела Нору к одному из павильонов. Уголком глаза она видела, как маркиз направился в их с Норой направлении. Теперь он находился на расстоянии добрых двадцати футов от них и двигался, как охотник за своей добычей. Филиппа украдкой стянула перчатку с руки Норы — да так, что та даже не заметила, — и уронила на землю. (Не могла же она позволить собственной перчатке упасть в грязь?!) Маркиз уже приближался…

Она замедлила шаг и снова стала считать, но уже в обратном направлении:

— Пять, четыре…

Он находился уже в нескольких футах от перчатки.

— Три… два… один…

— Извините, леди… — Незнакомый и такой сильный, глубокий мужской голос с теплыми модуляциями…

Филиппа обернулась, играя улыбкой. Но это не был маркиз.

— Возможно, вы обронили это? — спросил долговязый джентльмен, обладатель сочного теплого голоса, держа перчатку Норы, испачканную землей.

— Благодарю вас, — сказала Нора с улыбкой, узнавая собственную перчатку. — Я и не заметила, как уронила ее, мистер…

— Мистер Уорт, — ответил тот, снимая шляпу.

— Мистер Уорт, — повторила Нора, но Филиппа просто не слышала этих переговоров.

Сузившимися от гнева глазами она наблюдала точно такой же эпизод с участием маркиза Бротона. Он галантно подавал упавший ридикюль очаровательной юной леди, слегка касаясь при этом ее руки…

Неужели он угодил в сети этой наглой интриганки — леди Джейн Каммингз?! Нет, это просто злой рок какой-то!