Лесли Силберт - Интеллидженсер

— Ну а мои так называемые непотребные посредники? Откуда мне знать, не используешь ли ты меня, чтобы переловить их?

— Дело несравненно важнее поимки контрабандистов, промышляющих книгами.

— И все-таки…

— Арест твоих паршивых друзей меня совершенно не интересует — они могут пригодиться мне и в этом деле, и потом. Тебе придется положиться тут на мое слово. И опять-таки твое вознаграждение будет велико. Договорились?

— Да. ( Пока. )

Наклонившись поближе, Фелиппес прошептал:

— Ты слышал про Московскую компанию?

— Почти ничего, — солгал Марло.

— Названа так из-за ее монополии на торговлю с «Московией». Ее сорок лет назад основало товарищество богатых купцов и королевских придворных, решивших отыскать Северо-Восточный морской путь в страны Дальнего Востока — путь, который в Европе пока еще никто не нашел и который был бы под управлением и контролем англичан. Путь, который откроет нам прямой доступ к богатствам Востока, безопасный от пиратов Средиземноморья.

Фелиппес потеребил свою жидкую бороду.

— Совершенно очевидно, что купцы «Московии» не преуспели в этих поисках, но, меняя английские товары на русские меха, пеньку и ворвань, они установили выгодные отношения с царем. И за долю в доходах царь много раз разрешал им ездить из Москвы в Персию: по Волге до Астрахани, через Каспийское море и дальше до Бухары, обменивать английскую шерсть на драгоценные камни, шелка и пряности. Затем, двадцать лет назад, завоевания турок перекрыли этот путь, и с тех пор через руки «Московии» эти восточные товары не проходили.

Фелиппес умолк, еще раз посмотрел по сторонам и продолжал вполголоса:

— Однако недавно на Королевской Бирже в Лондоне дважды появлялись драгоценные камни с Дальнего Востока — вскоре после того, как судно «Московии» причалило к пристани Депфорта ниже по реке. Рубины, алмазы, жемчуг… но только они не показаны в книгах Компании, и вкладчики, а среди них и наша королева, не видели никакой прибыли.

— Торгуют под флагом королевы и крадут у нее из-под носа — какая дерзость! То есть прежний торговый путь «Московии» из Москвы в Персию вновь открыт? Тот, который ты описал?

Фелиппес покачал головой.

— Нет, он по-прежнему перехвачен турками.

— Так каким образом купцы «Московии» получили доступ к драгоценным камням? Не вернее ли предположить, что английские каперы забрали их с португальских кораблей, а затем забыли упомянуть о них таможенникам? Или тут приложила руку английская Левантийская компания с ее монополией на торговлю с восточным побережьем Средиземного моря?

Марло заметил необычный блеск в глазах Фелиппеса. Он всегда обсуждал дела, связанные со шпионажем, с большим смаком, но сейчас его глаза буквально горели огнем. Так что же он мог… А!

— Ты подозреваешь, что некие купцы «Московии» наконец открыли Северо-Восточный проход, хранят это в секрете и торгуют исподтишка?

— Одна из возможностей, но которой стоит заняться, как ты понимаешь.

Да, Марло понимал. Такое открытие имело бы колоссальные последствия для Англии и в смысле международного престижа, а не только финансовых выгод. До сих пор испанцы и португальцы куда больше преуспевали в исследованиях и колонизировании Нового Света, и национальная гордость Англии была уязвлена. Впрочем, Марло знал, что благо их родины для Фелиппеса главным отнюдь не было.

— Эссекс — вкладчик?

— Да.

— Значит, он получит хорошую прибыль, если эта контрабанда выплывет на поверхность?

— Само собой, — невозмутимо ответил Фелиппес.

— И если ему достанется честь разоблачить контрабандистов и сообщить королеве о существовании тайного морского пути на Дальний Восток…

Фелиппес улыбнулся, будто кот, зажавший в лапах мышь.

Ага! Если подозрения Фелиппеса верны и дело увенчается успехом, влияние Эссекса неимоверно возрастет, и, возможно, пост статс-секретаря наконец достанется ему. А Фелиппес, естественно, окажется рядом с ним.

— Твой агент на Королевской Бирже видел, кто их продавал? — спросил Марло.

— Представитель какой-то неизвестной компании. Подозреваю какую-то подтасовку. Ловко сфабрикованный щит, чтобы скрыть истинный источник, который, надеюсь, ты найдешь.

Марло кивнул.

— И, Кит, — очень серьезно сказал Фелиппес. — Сугубая осторожность и секретность.

— Само собой.

Фелиппес поднялся со скамьи.

— Надеюсь, вскоре я что-то от тебя услышу.

Непременно, — отозвался Марло, откидываясь на спинку скамьи. Глядя вслед фитюльке, исчезающему среди деревьев, он докончил: —…услышишь то, что я сочту нужным тебе сообщить.

НЬЮ-ЙОРК — 6 ЧАСОВ 30 МИНУТ ВЕЧЕРА, НАШИ ДНИ

Серебристо-серый особняк на одной из Семидесятых улиц Ист-Сайда отличался узким фасадом и крышей цвета древесного угля с чердачными окнами. Такое чинное старомодное обличье. Мало кто догадался бы, что каждое оконное стекло защищено сигналами электронных глушилок, мешающих направленными микрофонами улавливать голосовые вибрации.

Кейт вошла в вестибюль и направилась к латунным лифтам в дальнем левом углу. Стеснительный грузный швейцар поднял голову и, коротко кивнув ей, вновь погрузился в свою книгу. Как всегда лишенную бумажной обложки.

— «Пылающие сердца», «Объятие рыцаря»? Какую ты раздобыл на этот раз?

Он покраснел.

— Ну, не можете оставить безобидного старичка в покое, а?

Он умудрялся скрывать свое пристрастие к дамским романам от всех, кроме Кейт.

— Раскошелься, Джерри, не то тут все узнают про красавцев без рубашек на исчезнувших обложках.

На боковых стенках лифта друг против друга висели в золоченных рамах портреты викторианских супругов, когда-то живших в особняке. Рабочий кабинет Кейт был на пятом эта же, но сейчас она направлялась не туда. Шеф вызвал ее по пейджеру. На совещание.

Она нажала кнопку второго этажа, и лифт начал подниматься. Тогда, глядя прямо в глаза викторианской дамы на портрете, Кейт нажала кнопку, скрытую в раззолоченной пышности рамы. Из правого глаза дамы вырвался голубой лазерный луч проанализировать неповторимую капиллярную сеть сетчатки Кейт, а камера за левым глазом портрета сверила ее лицо с небольшим набором хранящихся в ней изображений. Кнопка, на которую нажимала Кейт, сканировала и передала отпечаток ее пальца в базу данных охранной системы. Секунду спустя лифт остановился, но дверца осталась закрытой. Зато зеркало в глубине лифта распахнулось наружу, открывая вход в узкий коридор.

Задняя стена штаб-квартиры группы Слейда была фальшивой и маскировала на каждом из пяти этажей по двадцать футов, не указанных ни в одном официальном плане здания. Поскольку его с трех сторон замыкали соседние дома, заметить с улицы наличие неучтенного пространства было нельзя. Шеф Кейт Джереми Слейд использовал его как командный пункт для секретных операций, которыми без шума руководил по поручению правительства.