Лесли Силберт - Интеллидженсер

Проводя эти часы с Марией, Поули узнал кое-что и о себе. Пусть предательство было источником его хлеба насущного и высшей формой наслаждения, но когда оно касалось тех, кого он уважал, он терял к нему интерес. И более того: ему хотелось помочь всякому, кто запутывался в паутине придворных интриг. Случалось это нечасто и ни разу со времени Марии, однако известие о ловушке, в которую угодил Кит Марло, пробудило давно уснувшую часть его души. Ему нравился обаятельный драматург, его восхищала бесшабашность, с какой тот бросал вызов всем глупостям, правящим их родиной.

Застегнув полотняную рубашку, он поцеловал Еву на прощание.

Возле опустевшей арены для травли медведей Поули в лунном луче увидел Терезу Рамирес, пышнотелую девушку с волосами цвета воронова крыла. Горничная в доме Эссекса, Тереза принадлежала к самым ценным осведомительницам Поули.

— Привет, Роб, — сказала она, протягивая руку ладонью вверх.

Поули порылся в кармане.

— Надеюсь, оно того стоит? — сказал он, достав шиллинг.

Тереза кивнула.

— Не знаю точно, чем Кит Марло сейчас…

Поули отправил монету обратно в карман.

— Но я знаю, что Фелиппес платит ему, чтобы он навел справки об одной торговой компании. Как ее…

— Левантийская компания? Марокко? «Московия»?

— Во-во! «Московия». Фелиппес подозревает какую-то контрабанду.

— И кто замешан? Он сказал?

— Нет, но завтра он будет в Эссекс-Хаусе. Я там покручусь.

— Отлично, — сказал Поули, протягивая ей шиллинг. — Встреть меня в полдень.

Тереза неторопливо удалилась, а Поули уставился на Темзу, обдумывая услышанное. Видимо, в Московской компании один из купцов или придворных, а возможно, и несколько что-то мухлюют, и Марло, возможно, вот-вот узнает, что именно. Чем не причина для плаката «Тамерлана», подумал Поули. Марло вот-вот узнает правду, и этот контрабандист или контрабандисты намерены его убрать. Ну, у них ничего не выйдет, я об этом позабочусь.

СЕНТ-ДЖЕЙМС, ЛОНДОН — 9 ЧАСОВ 40 МИНУТ ВЕЧЕРА, НАШИ ДНИ

— Сурина, как он? — спросил де Толомеи. Он лежал на цветастом диване в своем номере в «Ритце», прижимая к уху мобильник.

— Немного прибавил в весе, синьор. Его раны тоже хорошо заживают. Доктор говорит, он может очнуться в любой день, но…

— Что такое?

— У него случаются эти… спазмы. Я… ну, я держала его руку, и она… она задергалась. Несколько раз.

— Он провел годы в страшной тюрьме, Сурина. Его среди многого другого пытали электрическим током.

— Могу я… э… спросить…

— Нет, Сурина, он не преступник. Его родина предала его.

— О!

— Но как вы сами?

— Прекрасно, синьор. Я никогда не жила возле моря… здесь так красиво. И… и он мне тоже нравится, синьор. Каждый вечер я молюсь о нем.

— Прекрасно. Я скоро увижу вас обоих. — Де Толомеи умолк, подыскивая слова. — Кстати, Сурина…

— Что, синьор?

— Если вы… захотите, так я записал вас к хирургу-косметологу в Париже. Одному из лучших в мире.

Она помолчала, почти не дыша.

— Я… я не знаю, что сказать. Я… — Голос у нее надломился, но она договорила: — Да, я… я хочу. Очень.

— Доктор обещал, что повязки будут с вас сняты до начала ваших занятий, — сказал де Толомеи. (Сурина объяснила ему, что часть суммы, которую он ей заплатил, она внесла за прием в Сорбонну.)

— Благодарю вас.

— Ну так до свидания.

Отключив мобильник, де Толомеи закрыл глаза и вздохнул, немножко дивясь тому, насколько гладко продвигаются его планы. И подумать только, что всем этим он обязан своему бывшему врагу!

Три года назад высокопоставленный офицер ЦРУ, состоявший на жалованьи у многочисленных иностранных разведок, известил ВЭВАК Хамида Азади о проводимой ЦРУ операции в Ираке. Тегеран, как знал американский предатель, хотел, чтобы режим Саддама был разнесен вдребезги военной мощью США, а не просто обезглавлен подосланным убийцей. А потому он сообщил Азади необходимую информацию, чтобы молодой человек был схвачен и убит.

И Азади действительно послал команду схватить американского шпиона. Но сделал он это не ради поддержания геополитических целей своей родины. Они уже давно его не интересовали. Он хотел использовать этого шпиона в личных интересах — как козырь для облегчения намеченного им бегства. А потому он солгал членам своей команды, объяснив, что захватить им предстоит просто ценного свидетеля, у которого есть ценные сведения о Муджахедин эль-Халк (МЭК) — самой воинствующей из группировок иранской оппозиции, у которой в то время имелись тренировочные базы и явки по всему юго-востоку Ирака. А затем он упрятал молодого шпиона под фальшивым именем в тегеранскую тюрьму Эвин.

Азади не собирался тянуть три года для завершения своих планов и вовсе не хотел, чтобы его пленник стал жертвой садистских надзирателей в Эвине, но что поделать, такова жизнь.

Почти все время Азади держал его в одиночке, одурманенным транквилизаторами. Пленника пытали, но, если повезет, он почти ничего не вспомнит. Зная, что Лука де Толомеи лучше него знаком с внутренними механизмами американских разведывательных служб, Азади попросил у своего друга совета, как наиболее выгодно распорядиться таким козырем.

В первый раз, просматривая видео Азади, де Толомеи испытал шок, будто случайно коснувшись оголенного провода под высоким напряжением. После тринадцати лет терпеливого выжидания возможности осуществить месть, достойную человека, погубившего его жизнь, внезапно идеальное орудие свалилось на него как с неба. Не теряя ни секунды, де Толомеи предложил купить пленника у Азади по личным причинам и использовать свои многочисленные связи, чтобы обеспечить Азади успешное бегство в США. Невозможно рассчитывать, объяснил он, что американские высокопоставленные чиновники выполнят условия какой бы то ни было сделки. Если они не предадут его сознательно, едва получат желаемое, то, без сомнения, кто-нибудь в чем-то напутает, и он будет убит. Азади с готовностью принял его предложение.

Глядя на свои пальцы, де Толомеи видел, как они смыкаются на воображаемой шее. Когда тринадцать лет назад Донован Морган погубил его жизнь, он желал только одного: убить его своими руками. Со временем, однако, он решил, что подобная смерть будет слишком легкой.

МАКЛИН, ВИРГИНИЯ — 4 ЧАСА 44 МИНУТЫ УТРА

Алексис Круз, директор центра разведки, нежилась в просторной ванне в ванной комнате, примыкавшей к ее кабинету на седьмом этаже штаб-квартиры ЦРУ. Десять часов без перерыва она проводила совещания и потребовала, чтобы час ее не беспокоили, сказав своему заместителю что-то о неотложном телефонном разговоре с главой одного из азиатских юго-восточных государств.

Предрассветная работа Алексис была выматывающей. Благодаря бывшему Д-парню (члену элитной армейской группы «Дельта»), ее личному тренеру, она была в отличной физической форме, но теперь ее мышцы ныли почти все время. И читать неотложные документы в ванне быстро превратилось в привычку. Один из ее телохранителей (единственный, кто знал про эту привычку) любил подшучивать, что она вложила новый смысл в выражение «мокрое дело».