Кэрол Терстон - Око Гора

– Пагош ждет, чтобы отвезти тебя к Небет и Шери. – Она вздрогнула и вздохнула. Когда мы пошли, Тули побежал за нами, и покидая комнату, Асет лишь обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на любимую сестру.

Мы шли по коридору, ведущему в прихожую покоев Анхесенамон, когда пронесся шелест голосов, объявляющих: идет Фараон, – и все коснулись лбом пола. Через мгновение он уже приблизился к нам со свитой советников позади.

Он увидел Асет и остановился.

– Итак, маленькая сестра, твой врач наконец пришел. – От носа до уголков его губ пролегали глубокие складки, а из ушей торчали белые волосы. Старый Надежный. Я впервые встретился с ним взглядом после той соколиной охоты, которая кончилась тем, что у меня на руках оказался умирающий Тутанхамон. – Ну так говори, суну . Что насчет моего сына? Хотя бы его ты спасти можешь?

– Мне очень жаль, что приходится сообщать плохие известия, Твое Величество, но он ушел через тростник с Царицей. В любом случае, младенец был бы слишком мал, чтобы жить вне ее тела.

– Так сказали и остальные. – Он вздохнул, словно выпуская последнюю надежду на вечность. – Но после всех сказок о чудесах, которые ты можешь творить, рассказанных нашей маленькой сестрой, я ожидал от тебя большего.

– Твое Величество дедушка, не моя тут вина, если ты путаешь мудрость с волшебством. – Лучше бы Асет молчала – мне уже хотелось убраться из дворца.

– Говоришь, как истинная принцесса. – На губах старика появилась улыбка, и я увидел, что он относится к девочке по-настоящему тепло. – Но эта ночь изменит все – как для меня, так и для тебя. Тебе лучше будет держаться подальше отсюда, ибо здесь уже нечего искать, кроме печали. – Он наклонился, чтобы почесать Тули ушко, а когда выпрямился, вся мягкость с лица уже исчезла. – А ты, суну , пойдешь со мной. Сегодня мне нужен человек, который сможет распознать разницу между дымом иллюзий и слабостью плоти.

День 9-й, четвертый месяц всходов

Сначала я пошел в комнаты Небет, и со стула, стоящего у двери, словно сияющее приведение, поднялась Тети-шери.

– О, Тенра, – прошептала она, касаясь меня щекой, – как мое сердце плачет за нее. Она так крепко вцепилась в Тули, что тот еле дышит.

– Она ничего тебе не сказала? – Я говорил тихо, потому что дверной проем в спальню Небет еще не был завешен.

– Только то, что ты велел ей ждать тебя здесь.

Я кивнул и шагнул в проем. В нише в стене горела закрытая лампа, и я увидел, что Асет лежит, свернувшись вокруг Тули.

– Тенра, это ты? – прошептала она.

– Я думал, что ты спишь, – произнес я, присев рядом с ней на четвереньки и убрав кудри с ее лица. – Готова идти домой?

– А это обязательно? – Асет села, столкнув Тули на пол. Пес побежал к двери – возможно, хотел облегчиться, – и я жестом разрешил ему выбежать, а сам сел на лежанку.

– Нет. Где ты была, когда я приехал к твоей сестре?

– За занавеской в маленьком алькове, где мы часто играли, – на тюфяке, который мне постелила ее служанка. Анхес нравилось, когда я рядом.

Я зажал ее ладонь в своих.

– Почему ты пыталась разбудить ее среди ночи?

– Тули тыкался в меня носом, а он этого не делает, если… Анхес всегда ночью ходила в уборную, и мне, наверное, показалось, что она меня позвала, или ей что-то нужно. Когда я увидела ее, она лежала согнувшись, а одеяло Тутмоса наполовину закрывало ей лицо, поэтому я его убрала. Но дыхания не услышала, даже когда приложила ухо к груди. Я даже потрясла ее, но очень осторожно.

– А где были ее служанки?

– Анхес не нравится… не нравилось, чтобы кроме нее в комнате кто-нибудь был. Она сказала, что ей мешает их храп.

– Это ты свернула одеяло и положила у ее ног?

Асет кивнула:

– Еще я положила ей палец в рот, так, как ты меня учил, чтобы не протолкнуть ничего в горло. – Она подняла глаза, чтобы посмотреть мне в лицо при слабом свете. – Она не дышала, но ее сердце говорило со мной из большого сосуда сбоку шеи. Тенра, я правда не понимаю, как такое может быть. – От тоски, звучавшей в ее голосе, у меня разрывалось сердце. – Я пыталась понять, что делать, но оно… оно просто остановилась.

– Ты еще в каком-нибудь месте ее трогала?

– Когда одна из служанок пошла за дворцовым врачом, я повернула Анхес на бок и похлопала по спине, чтобы сказать, что я рядом. Я сделала что-то ужасное? – И я увидел охвативший девочку чудовищный страх, что она как-то случайно погубила собственную сестру.

– Я бы сделал то же самое. Возможно, сердце ослабло, пока она носила ребенка. Я спрошу, что думает Мена, но сейчас тебе надо поспать. Шери останется рядом, в соседней комнате. – Я пытался успокоить Асет, погладив ее, потом снова уложил девочку, и наклонился, чтобы поцеловать в щеку. – Я часто видел, как врачи теряют голову в подобной ситуации. Ты справилась хорошо.

– Правда? – прошептала она, вцепившись в мою руку.

– Правда, – без колебаний ответил я, ибо это действительно было так. Асет внезапно поднялась, обвила руками мою шею, и дала волю слезам, накопившимся в сердце. Я держал ее хрупкое тело и гладил по спине, а она рыдала и бормотала что-то неразборчивое о том, что боги «забирают всех». Помимо этого я услышал лишь несколько имен, в том числе и свое.

К тому моменту, как вернулся Тули, девочку охватила усталость, так что я велел псу прыгать к хозяйке и укрыл их обоих. Потом постоял, глядя на нее и гадая, что такого она увидела, о чем не могла рассказать даже мне. А Асет прижала Тули к себе, поскольку даже во сне хотела быть уверенной в том, что боги не заберут и его.

Когда через несколько минут я вышел к остальным, Мена раскинулся на лавке в своей библиотеке, а Пагош ходил туда-сюда, словно лев в клетке.

– Сядь и освежись, – пригласил Мена, показывая на персики, финики и хлеб, стоявшие рядом на столе, вместе с кувшином вина и двумя пустыми кубками. Я наполнил оба кубка и один отдал Пагошу.

– Так ты выяснил, как было сделано это грязное дело? – пробормотал он.

Я рассказал им все, что видел, и дал время переварить услышанное, а сам взялся за кусок хлеба.

– Асет утверждает, что никого не видела, – заявил Пагош, – но я-то все понимаю.

Мена вскочил, словно его ужалил скорпион:

– Ты видел, как кто-то заходил в спальню царицы? Почему, во имя Сета, ты ничего не сказал?

Пагош проигнорировал его:

– Асет никогда ничего не скрывала, поэтому, когда она пытается это делать, она все равно выдает себя. Девочка отказывается видеть то, что причиняет ей боль. – Он был прав, и Асет за всю свою жизнь лгала всего про одного человека – и себе, и остальным. Но я хотел, чтобы он сам это сказал.

– Ради Тота, выкладывай! – заорал Мена, злясь на то, что Пагош говорит загадками.

– Должно быть, она видела свою мать, – сказал он. Мена посмотрел на меня.