Кэрол Терстон - Око Гора

Кейт улыбнулась Мэрилу.

– Я полагаю, «бесславная» больше подходит. – Она вспомнила, как Макс рассказывал Дэйву, что показал некоторые рентгеновские снимки своим коллегам, но, видимо, и ее саму немало обсуждали, особенно после того, как она «соскользнула с крючка», как выразилась Мэрилу.

Хосе постоял и поулыбался, оценивая Кейт, а особенное внимание обратив на ноги.

– Макс так увлекается рассказами о ваших рисунках, что мы поняли: о чем-то он наверняка умалчивает. – Он посмотрел на Аарона. – Теперь-то все ясно, да? – Только когда Хосе пошел через комнату, чтобы поцеловать ее в щеку, Кейт заметила, что он хромает.

– Языком своим длинным подавишься, Карраско, – предупредил появившийся в дверном проеме Макс. На Кейт он даже не посмотрел – просто поманил ее рукой. Она пообещала зайти еще раз с фотографиями Ташат, незаметно взяла у Мэрилу бумажку с телефоном и поспешно догнала Макса.

Когда они вышли из лифта на четвертом этаже Центра медико-санитарных дисциплин Техасского университета, у Кейт от предвкушения колотилось сердце. Макс провел ее мимо нескольких дверей, выходящих в широкий коридор, – в большинстве виднелись лабораторные столы, центрифуги и другое оборудование, и, как обычно, всюду ходили специалисты в белом. В больнице, где одновременно проходит и лечение и исследования, даже в канун Нового года все идет как обычно.

И все же Кейт оказалась абсолютно не готова к тому, что увидела, когда Макс завел ее в одну из дверей слева – многочисленные мониторы компьютеров и негатоскопов опоясывали стену, словно лента окон, а на длинном лабораторном столе красовался ряд черепов различных размеров и форм, каждый на отдельной подставке. Бесплотные. Некоторые сильно изуродованы. Странное зрелище.

– Кейт, это Том Маккоуэн, – сказал Макс из-за ее плеча. – А это Кейт Маккиннон. – И провел ее через эту довольно большую комнату. – Том работает с программой, о которой я вам рассказывал. С ее помощью он разрабатывает план черепно-лицевой реконструкции, определяет, какие шаги надо выполнять и в каком порядке.

Кейт подумалось, что этот высокий мужчина в зеленом комбинезоне с V-образным вырезом занимается тем, что исправляет ошибки господа бога – переделывает глубинные деформированные структуры лица. Например, передвигает глазницы поближе друг к другу, давая девочке глубину восприятия, чтобы она не смотрела, как птица, и не была похожа на нее, или срезает у подростка часть сильно выступающего лба, делая из нее подбородок – такое волшебство возвращает больше душ из ада жизни, чем какой-либо проповедник.

Потом Кейт увидела знакомую голову – Нефертити! – и в голове у нее начался сущий ад.

– Ты ей не сказал? – спросил хирург Макса.

– Я решил, что ты эту честь возьмешь на себя.

– Тогда к делу. – Маккоуэн оседлал стул и подъехал к компьютеру. – Смотрите в этот монитор, – сказал он Кейт, показывая на нужный экран. – Через несколько секунд появилось лицо Нефертити анфас – именно такое, каким выглядело на знаменитом раскрашенном бюсте в Берлинском музее.

– Сначала мы сняли с черепа ткань – на основе тех же данных о глубине тканевого покрова, которые используются для его воссоздания. – Невидимая рука начала снимать плоть с тех мест, где Кейт во время работы с черепом Ташат приходилось пользоваться подсказками.

– Невероятно, – выдохнула она, не сводя глаз с монитора. Когда череп обнажился, он начал вращаться – передняя проекция, полуоборот влево, потом слева в профиль, и так постепенно сделал полный круг.

– Потом мы ввели в программу данные, снятые Максом с черепа Ташат. – Маккоуэн показал на монитор, расположенный слева от первого. – И вот что получилось. 3накомо?

Кейт переводила взгляд с одного черепа на другой, сравнивая изгибы соответствующих линий, размеры отверстий. Они были настолько похожи, за исключением размера, что Кейт решила лучше поискать различия.

Макс протянул руку и показал:

– Обратите внимание на форму носового отверстия. И на скулы. – Он заговорил громче. – А можно посмотреть их оба в профиль, Том? – Сначала повернулся череп Ташат, потом Нефертити. – Я помню, вы говорили, что ее челюсть напомнила вам Нефертити. Обратите внимание на угол челюстной кости и длины подбородка. В этом все дело.

Когда до Кейт начал доходить смысл слов Макса, она стала ждать от него более четкого вывода. А он вместо этого попросил Тома поменять угол, чтобы можно было посмотреть на оба черепа сверху.

– Тут мы столкнулись с небольшой проблемой, – признался Маккоуэн. – Глубину черепного свода Нефертити пришлось брать приблизительно, из-за этой короны. Мы знаем, что у Ташат череп от передней до задней границы длиннее, чем от одного бока до другого. Но можем сравнить скулы. У монголоидов они обычно скошены назад и выступают, и получается плоское восточное лицо. В этих двух черепах уклон практически одинаков – это говорит о том, что обе они могли быть либо негроидной либо европеоидной расы, либо некой их смесью.

– Судя по форме носового отверстия, они европеоиды, – вставила Кейт.

– Покажите ему фотографии, – предложил Макс. Казалось, что это прервет ход встречи, но она достала из сумки большие цветные отпечатки и отдала их Тому Маккоуэну.

Он смотрел не спеша, перекладывая каждую фотографию вниз, чтобы сохранить порядок. Кейт заметила, что у Тома плоские расширяющиеся кончики пальцев, и задумалась, уже не в первый раз, почему у многих хирургов пальцы такие. Когда Маккоуэн дошел до снимка Ташат в синей боевой короне, он тихонько воскликнул:

– Ого!

Он тут же отправился в другой угол комнаты и повернул бюст Нефертити так, чтобы не было заметно, что в левом глазу отсутствует зрачок. Потом поместил рядом фотографию Ташат в том же ракурсе.

– Сходство разительное, – согласилась Кейт, – но мы не знаем, является ли ваша Нефертити точной копией берлинской головы, и даже не знаем, точен ли оригинал.

– Немецкий консул в Хьюстоне звонил в Берлин и нашел нам человека, – вставил Макс. – Некий профессор, доктор Дитрих Вилдунг, главный куратор их египетской коллекции и весьма приятный парень. К тому же он хорошо говорит по-английски. Мы очень удивились, когда узнали, что они провели сканирование почти всех основных экспонатов.

Кейт изумленно посмотрела на Тома Маккоуэна, и он кивком подтвердил слова Макса.

– Он прислал нам все свои сканы и несколько цветных слайдов. Этот бюст сделан из известняка, покрытого строительным гипсом. Из того, чего раньше никто не знал, сканирование показало, что скульптор возвращался к работе и добавлял гипс – прилепил плечи и заднюю часть короны, и только потом ее раскрасили. Это было художественное решение, может быть, для пропорции или баланса. Но свидетельств тому, что он по тем же причинам добавлял что-то на лице, нет. Тем не менее, с математической точки зрения, она почти совершенна, так как подбородок, рот и нос почти точно симметричны по вертикальной оси лица. Должен признать, что это подозрительно. Но особого значения не имеет. Давайте покажу, почему.