Владимир Андриенко - Красное на белом

— Но…

— Слушай, ведь я помог тебе? Не так ли? Ты попросил — и я сделал. И ты обещал, что пойдешь со мной на работу.

— А разве я отказываюсь? Сегодня и пойдем. Я просто рассуждаю.

— Нечего рассуждать. Поработаешь и вся дурь из тебя выйдет…..

В этот же день они отправились на фирму, где работал Сергей. Андрея прослушал на собеседовании сам хозяин и пришел в восторг от его знаний. Ему как раз пришлось уволить переводчицу, устроенную к нему "по блату" одним из друзей. Девушка была что надо, с длинными ногами и красивой грудью, но у неё был один недостаток — она плохо делала свою работу. А так как хозяину её прелести ровно ничего не давали, жена у него была слишком ревнивой, то он, без сожаления, и подмахнул приказ о сокращении предприимчивой девицы.

Андрей был сразу же определен в отдел переводов.

— Учти, что работы у меня много, — напутствовал босс. — Пока я к тебе присмотрюсь, а если покажешь себя в деле, то в накладе не останешься. Мы скоро будем расширяться и даже на столицу выйдем. Там у меня появился компаньон со связями. Вот так.

И потекли дни похожие один на другой. Работа, встречи, поездки, переводы, знакомства. Было не до праздных раздумий и страхов.

И все бы пошло так и дальше, если бы не письмо.

Некие странные силы, взявшие его в оборот, не желали отпускать…

Однажды в пятницу, Андрей, вернувшись с работы, вытащил из почтового ящика письмо. На конверте адреса не было. Там были указаны только его фамилия и имя. Он сунул его в карман и прошел в дом. Запершись в своей комнате, он вскрыл конверт. Внутри был маленький клочок бумаги.

"Андрюша, почему ты не приходишь ко мне? Забыл свою Алёну? Я же тебе сказала, что мы постоянно будем вместе. Жду завтра на старых развалинах в полночь. Твоя Алёна".

Андрей сразу же помчался к Сергею. Тот отсыпался после ночного дежурства. Заболел охранник, и Сергею пришлось его заменить.

— Серега! — Андрей растормошил друга.

— Что? — вскочил тот. — Это ты, Андрюха? Сколько времени?

— Смотри! — Андрей протянул ему письмо.

— Что это? — не понял тот.

— Прочти!

Сергей пробежал глазами записку.

— Ну и что? Шутка. Кто-то тебя разыграл.

— Какая шутка?! Это её почерк!

— Почерк можно подделать. У нас в армии был один парень, так он мог подделать…

— Брось ты со своими воспоминаниями, — прервал его Андрей. — Не до них. Стиль её. Так она писала мне раньше. И про развалины кроме меня и её никто не знает. Я даже тебе не говорил об этом. Это была наша с ней тайна.

— Что это за развалины?

— Старый монастырь.

— Что? — Сергей подскочил на месте. — Ты хочешь сказать, что вы ходили трахаться в старый монастырь, который именуют проклятым?

— Да. Мы ходили туда. И нас там никто не беспокоил.

— Но ты слышал об истории, связанной с этими развалинами?

— Слышал, но это все детские сказки. Неужели ты веришь в историю об изгнании бесов епископом Афанасием? И было это в 18-ом веке.

— Монастырь с тех пор был разрушен и место предано проклятию.

— Мы с Алёной там встречались и проводили ночи. В этом месте ворованное сено хранилось. Нашли же место какие-то прощелыги.

— Сено словно специально для вас припасли? — усмехнулся Сергей.

— Это не важно. Важно другое — Алёну мы с тобой видели в гробу. Но я встречался с ней в день моего возвращения из армии. Могилу мы раскопали и нашли, что тело её тленом не тронуто. Ты понимаешь, что это реальность? Это не сказки. Это быль.

— А почему она тебе назначила свидание ночью?

— Мы всегда с ней так встречались.

— И ей не было страшно? Ночью в таком месте?

— Представь себе — нет. Нам не было страшно. Она была там не одна, а со мной.

— А приходили вы туда вместе или порознь? — спросил Сергей.

— Разумеется вместе. Аленка была жуткой трусихой, но со мной ничего не боялась.

— А сейчас она решила изменить давно заведенное вами правило? Значит, ты предлагаешь мне пойти с тобой на эту встречу? Раньше ты меня не звал на свидания с Алёной.

— Раньше она была жива. Но записка даже пахнет её духами. Старые духи "Красная Москва". Итак, ты идешь со мной?

— Иду. У меня завтра выходной. За ночное дежурство отгул дали. Идем сегодня ночью. А сейчас дай мне выспаться, — и он, укрывшись с головой, снова захрапел…..

Михаил понял, что грозит Андрею. Если не воспрепятствовать тому, что происходило, парень сойдет с ума. Повториться то, что случилось в 1926 году, но с гораздо худшими последствиями.

Реальный "слепок" с того, что произошло два года назад, для Андрея изменился. Пока только незначительно, но что будет дальше? Там могут появиться и иные персонажи и иные витки реальности. А что говорить о далеком прошлом? О годе 1725-ом? Что ждет его в том "погружении"? И подумать страшно!

Что делать в подобном случае? Арсеньев тогда не сделал ничего и его "подопытный" плохо кончил. И весь эксперимент провалился.

"А если в его воспоминания некто вторгся? Если это некто намеренно меняет объективную картину прошлого. То есть ту картину, которая существовала в действительности. И так на что решиться?"

Оставалось одно — шоковая терапия! Он сам мог, резко изменить картину прошлого, что рисовало сознание Андрея, благодаря новым фактам, которые привнесет сам Михаил. Но подобрать сии факты не столь просто. Нужно вставить новую "картинку" в нужном месте и в нужное время. Она должна идеально вписаться в общую картину, дабы не возникло побочного эффекта.

Пусть Андрей посетит старый монастырь.

Михаил посмотрел на Жанну. Она спросила его:

— Неужели они могли с Аленой ходить в такое место для занятий любовью?

— Нет. Не думаю, что это так.

— Стало быть, это….

— Это новая реальность.

— Реальность абсурда какая-то. Ты бы сам повел девушку в такое место? Предложи мне некто заняться любовью в развалинах, я бы послала такого кавалера подальше.

— Его воспоминания меняются, Жанна. Это факт. Но насчет развалин я не уверен. Может быть, они были не совсем ординарными любовниками?

— Вот в это я не поверю. Это новый виток в его воспоминаниях. Его сознание начинает рисовать новую реальность прошлого. В этом ты совершенно прав, Миша.

— Если это его сознание с нами играет.

— Что значит если? А кто же тогда? — спросила она.

— Если это его сознание, а не кто-то вторгшийся в его воспоминания.

— Что? Ты не говорил мне такого ранее, Миша. Кто-то вторгся в его сознание? Но это сделали мы с тобой. Разве нет?

— Да, но если кроме нас есть еще кто-нибудь? И не спрашивай меня кто. Я сам не знаю этого. Я просто предположил.

— И что нам делать?

— Ограничимся пока ролью простых наблюдателей. Посмотрим, что там еще нарисует его сознание.

— А если мы упустим время, и изменения в его мозгу станут необратимы? Миша, я не хочу брать на душу такой грех. Я не желаю сводить человека с ума.