Дункан Кайл - Черный Камелот

– Вы смогли бы разыскать Раша и попросить его зайти ко мне?

– Конечно.

Шелленберг мысленно торжествовал: Раш подходил идеально. Оставалось его уговорить, так как приказ здесь был неуместен – нельзя приказать человеку стать предателем.

Если Вальтер Шелленберг был готов наконец изложить Кальтенбруннеру свой план, последний был более чем готов его выслушать. Он горел от нетерпения, негодуя, что Шелленберг неоднократно игнорировал его требования немедленно доложить о ходе дела. Шелленберг же, одновременно играя на нескольких досках и желая себя обезопасить, создал видимость, что занимается личными делами Гиммлера. Полномочия Кальтенбруннера как шефа службы безопасности рейха позволяли ему проникать почти во все закоулки жизни страны. Но это не распространялось на Генриха Гиммлера. И Кальтенбруннер хорошо понимал, что проявлять излишний интерес к делам рейхсфюрера СС значило бы поставить под угрозу не только свою карьеру.

Но служебная иерархия дала Кальтенбруннеру возможность отыграться. Шелленберг явился на прием к обергруппенфюреру СС, он был поставлен по стойке «смирно» и получил хорошую головомойку. И уж совсем поубавилось у Шелленберга энтузиазма, когда, едва он приступил к изложению плана, дверь кабинета распахнулась, впустив группенфюрера СС Генриха Мюллера, шефа гестапо, который устроился в кресле с явным намерением слушать. Шелленберг вспомнил Канариса – в подвале, здесь неподалеку: в присутствии этой леденящей душу парочки возможность оказаться в компании с адмиралом показалась вполне реальной.

Кальтенбруннер, кроме всего прочего, был явно настроен сбивать докладчика с мысли, и когда Шелленберг заговорил о предложении осуществить операцию в Швеции, тут же прервал его требовательным голосом:

– А почему только в Швеции?

– На то имеются веские причины, – спокойно ответил Шелленберг. – По моим расчетам...

– Эти веские причины возникли не вчера. Вы столько времени потратили впустую, план операции следовало давно разработать.

– А он у меня был. Но требовал доработки, включения новых моментов.

– Не мелите ерунды. Продолжайте!

– Наши намерения, – вновь начал Шелленберг, – заключаются в том, чтобы спровоцировать возникновение принципиальных разногласий между Советским Союзом и США, подбросив русским информацию о том, что некоторые американские промышленники являются держателями акций промышленных предприятий рейха.

– И на это вы потратили столько времени?

– Наши дальнейшие намерения, – настойчиво продолжал Шелленберг, – посеять разногласия между Советами и Британией, а также между Британией и США.

Впервые его никто не перебил. Он открыл портфель и достал две папки.

– Бумаги в первой папке вы уже однажды видели. Во второй папке – список, составленный при подготовке операции по вторжению в Великобританию. Это – перечень влиятельных британцев, готовых к сотрудничеству с нами.

– Покажите, – потребовал Мюллер, всегда обращавший на себя внимание сильным баварским акцентом.

Шелленберг передал ему папку. Мюллер перелистал бумаги и спросил:

– А они – настоящие?

– Да.

– Вы уверены в этом? – обратился Мюллер к Кальтенбруннеру.

– Нет.

– И я не уверен. А откуда вы узнали об их существовании?

– Это моя догадка, – пояснил Шелленберг. – Списки были подготовлены для министерства иностранных дел гауляйтером Боле. Что-нибудь вроде этого обязательно должно было существовать. Я спросил об этом Боле, и он подтвердил мое предположение.

– Ценный документ, – произнес Кальтенбруннер. – Ценный для нашей разведки. От него был бы толк.

– Его мы и собираемся использовать в нашем деле.

– Это – единственный экземпляр? – требовательно спросил Мюллер.

– Насколько мне известно, один принадлежал рейхспротектору Гейдриху.

– Продолжайте, – приказал Кальтенбруннер.

– Я уверен, что русские, получив доказательства, что США на протяжении всей войны участвовали в промышленном производстве Германии, обвинят их в предательстве.

– Если вы помните, – перебил Шелленберга Кальтенбруннер, – это была моя идея. А от вас требовалось ее развить. Переходите к сути дела.

– Я полагаю, – продолжал Шелленберг, – негативная реакция Советского Союза последует немедленно на самом высоком уровне, Сталин обратится непосредственно к Рузвельту. Вместе с тем нам известно, что между Сталиным и Рузвельтом достигнуто некоторое взаимопонимание. Вполне вероятно, что если Рузвельт заявит, – а он именно так и должен поступить, – будто администрации США ничего об этом не было известно и что виновникам будет немедленно предъявлено обвинение в судебном порядке, Сталин останется удовлетворенным. В таком случае поставленная нами цель достигнута не будет.

– А почему между Сталиным и Рузвельтом должны быть какие-то особые отношения? – спросил Мюллер. – Ведь один – революционер, а другой – мультимиллионер-аристократ.

– Рузвельта всегда раздражало британское влияние, – пояснил Шелленберг. – И мне кажется, он готов пойти на то, чтобы отдать Сталину какие-то территории.

– Вы имеете в виду, когда Германия проиграет войну? – угрожающе уставился на него Кальтенбруннер.

– Я имею в виду, – уточнил Шелленберг, – что итальянские и французские коммунисты будут допущены в правительство.

– Вы не то говорили.

Шелленберг начал понемногу впадать в уныние.

– Это именно то, что я имел в виду. Однако суть дела, о которой вы желаете услышать, такова: отношения между Сталиным и Черчиллем носят совершенно иной характер. Они серьезно не доверяют друг другу. Черчилль являет собой все то, что так ненавистно Сталину. Сталин же символизирует собой все то, к чему питает отвращение Черчилль. Такие отношения могут приносить одни лишь неприятности. Все это – скорее дело случая, чем выбора. Когда Советам станет известно о существовании такого списка и о том, что люди, имеющие влияние во многих сферах жизни Британии, готовы к сотрудничеству с нами, он попросту не поверит в то, что британское правительство ничего об этом не знало.

– А почему бы ему и не поверить? – предположил Кальтенбруннер. – Такое всегда возможно. Мы сами вывели на чистую воду более пяти тысяч предателей, большинство из которых – офицеры и генералы вермахта. Пять тысяч! И все это – после того, как предатель фон Штауффенберг пытался двадцатого июля убить Гитлера.

– Сталин не поверит по трем причинам, – пояснил Шелленберг. – Во-первых, репутация британской разведки – безупречна, и Сталин это знает. Во-вторых, люди, имена которых приведены в списке, – не просто группа заговорщиков среди военных или промышленников, это – представители широких слоев населения, разбросанные по всей Великобритании – от Шотландии до Южной Англии. Это лидеры политических партий и деловых кругов в крупных городах, политики и промышленники, писатели и академики. Достаточно взглянуть на список Боле, чтобы понять, насколько он убедителен.