Николай Томан - По светлому следу (повести)

Теперь все приходилось начинать заново, но это не пугало капитана — напротив, он с еще большим рвением готов был взяться за работу. Ему казалось даже, что он никогда еще не чувствовал себя более бодрым и деятельным, чем теперь. Он хотел было тотчас же приняться за работу, но вспомнил, что не завтракал еще и, кажется, опаздывал на обед. Хотя ему не хотелось есть, он все же поспешил в столовую, твердо решив ничем не нарушать своего обычного распорядка дня.

Возвращаясь с обеда, капитан увидел вдалеке женщину, идущую ему навстречу. Она была еще так далеко, что трудно было узнать ее, но сердце подсказало ему, что это была Наташа. Заметив его, она, казалось, хотела было перейти на другую сторону улицы, но Астахов ускорил шаг и окликнул ее.

Наташа остановилась и холодно поздоровалась.

— Что это у вас такой кислый вид? — весело спросил капитан. — К тому же такие воспаленные глаза, будто вы плакали.

Кедрова усмехнулась:

— Не имею обыкновения плакать, товарищ капитан. Да и отчего плакать? А вы все подшучиваете надо мной… — Ну что вы, Наташа! Никогда не позволяю себе этого ни над кем, тем более над вами.

Наташа удивленно посмотрела на него и спросила:

— Разве я для вас составляю какое-нибудь исключение?

Астахов смутился и даже покраснел чуть-чуть.

— Да, — негромко отвечал он. — Составляете…

Наташа заторопилась вдруг:

— Я очень спешу, товарищ капитан. Работы сегодня много.

— Ну, у вас вечно много работы! — засмеялся Астахов. — Вот возьмите-ка лучше вашу пленку. Как видите, проявлена она по всем правилам. Все негативы контрастные.

Наташа протянула руку за пленкой и впервые улыбнулась:

— Вот за это спасибо! А то мне за нее уже досталось от полковника. Ну, я пойду. До свиданья, товарищ капитан!

Она крепко пожала руку Астахову и поспешила в штаб, а капитан, глядя ей вслед, думал: “Она мне нравится, и ничего с этим не поделаешь…”

Развлеченный прогулкой и встречей с Наташей, Астахов с новой энергией взялся за работу. Он снова принялся рассматривать раскодированную шифрограмму, но ее короткий текст, так же как и прежде, не объяснил ему, об увеличении какого давления шла речь. Он не допускал возможности условного смысла этих слов, ибо их тогда незачем было передавать кодом; естественнее было бы предположить, что смысл этих слов буквальный. Но что означает это “давление”?

Отложив в сторону шифрограмму, капитан попытался подвести итог достигнутому за эти дни, и он оказался не таким уж жалким, как представлялось Астахову вначале. Круг, в котором было порочное звено, все более суживался. Если еще совсем недавно площадь его лежала где-то в пределах штаба армии, то теперь она сократилась до пределов штаба инженерных войск, а сегодня уже ограничилась штабной землянкой. Во времени сокращение было еще более разительным. Оно разнялось теперь всего лишь нескольким минутам, в течение которых карта лежала на чертежном столе после ее подписания.

Сфотографировать ее могли только в эти пять минут. Но как и кто?

На одно мгновение у капитана возникли подозрения, когда он вспомнил, что штаб инженерных войск размещен в землянке, которую раньше занимал штаб фашистского полка. Но подозрения эти показались ему неосновательными. Он хорошо знал эту землянку, так как тщательно обследовал ее вместе со старшим помощником Белова еще до размещения в ней штаба инженерных войск.

Астахов знал, что раскрытием секрета немецкой информации занимался не только он один. Над этим работали все старшие офицеры отдела генерала Погодина, бреди них были люди значительно опытнее его, молодого офицера, однако это не мешало ему считать себя главным лицом, от которого зависел успех или неуспех дела.

Эта убежденность побуждала капитана Астахова к самой энергичной деятельности, и он жил теперь только одной мыслью: “Я должен найти источник немецкой информации”.

Но в этом желании не было ничего эгоистического. Он просто страстно желал помочь командованию сохранить тайну готовящейся операции, помочь выиграть эту операцию. Чертежный столик

Утром следующего дня капитан Астахов пришел в штаб инженерных войск с намерением самым тщательным образом осмотреть чертежный стол Кедровой. В штабе было оживленно. Полковник Белов, обычно работавший в своей землянке, сидел за столом своего старшего помощника. Остальные офицеры тоже были все в сборе и усердно рылись в пухлых делах и справочниках. Кедрова за своим высоким чертежным столом переписывала какой-то график.

— Что это у вас сегодня с самого утра такое оживление? — весело поздоровавшись со всеми, спросил Астахов полковника. — Ведь вы же привыкли ночами работать.

— На фронте затишье, — отвечал полковник, — велено боевой подготовкой заниматься. Вот составляем план-программу. Но вы-то, конечно, знаете, в чем дело? — добавил он, понизив голос.

Да, капитан знал, в чем дело. Он знал, что с утра уже началась подготовка к новой крупной операции фронтового масштаба, но штабам было категорически запрещено говорить об этом. С этого дня не разрешалась телефонная, телеграфная и радиосвязь с войсками по оперативным вопросам. Рациями вообще было запрещено пользоваться. Большинство телефонов, связывающих отделы армии с корпусами и дивизиями, также было выключено. Разговаривать с войсками разрешалось только по вопросам боевой подготовки. Нужно было создать у противника впечатление перехода армии к длительной обороне.

— У меня к вам просьба, товарищ полковник, — сказал Астахов, подсаживаясь к столу Белова. — Я хочу попросить у вас схему вашего чертежного столика. Мы собираемся себе такой же соорудить. Мне кажется чрезвычайно удобной его конструкция.

— Пожалуйста. Он у нас не патентованный, — отвечал полковник. — Обратитесь к Наташе, это ее изобретение.

Капитан подошел к Наташе.

— А вы не возражаете, Наташа? — улыбаясь, спросил он. — Не боитесь, что я присвою ваше изобретение?

— Вряд ли вы на него польститесь, — засмеялась Наташа. — Это ведь далеко не шедевр конструкторского искусства.

— А мне и не нужно шедевра. Стол ваш прельщает меня своей портативностью. Он ведь разбирается?

— Да, разбирается. Могу продемонстрировать. Помогите мне, товарищ Яценко.

— Нет, нет, товарищ Яценко, — возразил Астахов. — Занимайтесь своим делом, я сам помогу Наташе.

Вместе с Наташей он быстро разобрал чертежный столик и внимательно осмотрел все детали его, но ничто не вызвало его подозрений. Все было естественно, очень просто и удобно.

— Отличный столик! — похвалил Астахов. — Надеюсь, вы дадите мне его чертеж?

— Да, конечно. Сегодня вечером сделаю.

Когда капитан Астахов попрощался, к Наташе подошел старший сержант Яценко и шепнул: