Николай Томан - По светлому следу (повести)

Майор помедлил немного и спросил:

— Вы поинтересовались тем, в какое время путевой обходчик делал обход железнодорожного полотна?

— Так точно.

— Понимаете, конечно, почему это важно?

— Это даст нам знать, какой поезд прошел перед тем, как обходчик обнаружил осколки пробирки, — ответил старший лейтенант, перелистывая записную книжку. — Вот, пожалуйста, — нашел он нужную запись: — обход железнодорожного полотна был в три тридцать, а за полчаса до этого прошел поезд номер пятьдесят девять.

— Значит, тот же самый поезд?

— Так точно, тот же самый.

Майор еще немного походил в задумчивости по комнате и уже у двери своего кабинета спросил:

— Кто из специалистов выехал на место происшествия?

— Выехал сам товарищ Сердечный.

— Очень хорошо, — удовлетворенно заметил майор. — Это дело явно по его части.

Дубравин ушел в свой кабинет, оставив дверь открытой. На несколько минут воцарилась тишина, но вскоре старший лейтенант снова услышал голос майора:

— Прошу вас, товарищ Глебов, приготовить мне все документы, касающиеся этого дела.

— И сообщение рыбаков тоже? — спросил старший лейтенант, доставая из стола нужные бумаги.

— Безусловно. Теперь в этом не может быть никаких сомнений: оно имеет сюда прямое отношение.

Когда все, что просил майор, лежало на его столе, он тщательно пересмотрел документы, сам наколол их на металлическую планку и четко, крупными буквами написал на верхней крышке новой папки:

“Дело № 00113”.

Рослый, плотно сколоченный, обожженный ветрами и солнцем, Василий Крылов стоял на берегу Волги, облицованном огромными каменными плитами, и задумчиво смотрел на веселую игру утренних лучей в широкой волжской волне.

— Ну, хватит вам! — потянула его за рукав флотского кителя Галина Сугробова.

— Знали бы вы, Галина Сергеевна, до чего тяжело уходить от Волги в вашу пустыню… Ну, да что теперь говорить об этом! Решение принято, и точка.

Он энергично повернулся к Галине и надел на светлые, выгоревшие на солнце волосы флотскую фуражку с лакированным козырьком.

— Вот и отлично! — улыбнулась Галина и крепко пожала руку Крылову. — Правильное решение приняли. Не будем, в таком случае, терять времени. Нам предстоит еще неблизкая дорога.

С этими словами она села за руль открытого автомобиля и включила мотор. Крылов положил на заднее сиденье два своих чемодана и уселся рядом с Сугробовой.

С Крыловым Галина познакомилась и подружилась года два назад, в Саратове, где он работал на волжской метеорологической станции, а она училась в агролесомелиоративном институте. Когда же, окончив институт, Галина уехала в астраханскую полупустыню, Крылов стал писать ей частые письма, расспрашивая о работе. Галина отвечала аккуратно, вдохновенно описывая полюбившуюся ей природу во всех подробностях.

Неизвестно, сколько бы длилась эта переписка, если бы метеоролог опорного пункта, на котором работала Сугробова, не уволился по состоянию здоровья. Оставшись без службы погоды, директор пункта Михаил Александрович Птицын ездил в область, просил дать ему метеоролога, но в отделе кадров никого не было в резерве. Вот тогда-то Галина и написала Крылову письмо, горячо убеждая перевестись на службу в управление лесного хозяйства.

Недели две после этого от Василия не было писем. Галина уже начала сомневаться в успехе своего предложения, как вдруг получила короткую телеграмму:

“Встречайте двадцать второго пароходом “Молотов” тчк Крылов”.

И вот он приехал сегодня.

— Удивительно как-то все у меня получается, — задумчиво заметил Василий, когда машина тронулась. — На фронте я, речник, все время во флот рвался, а меня убедили в пехоте остаться, говоря, что главный фарватер войны по суше проходит. — Он протер ладонью пыльное ветровое стекло машины, усмехнулся и добавил: — Вот и теперь — только осел я на переднем крае трудового волжского фронта, возглавил метеорологическую службу на одном из его участков, мечтал повоевать тут с ветрами, с непогодами, а вы меня опять переубедили. Отчего это происходит, спрашивается? От бесхарактерности моей, что ли?

— Нет, не от бесхарактерности, — серьезно ответила Галина и, повернувшись к Крылову, внимательно посмотрела на его густые, близко сходящиеся у переносицы брови, отчего постоянно казалось, что он хмурится. Крупное лицо его было суровым, хотя Галина знала, какое доброе, отзывчивое сердце у этого человека. — Нет, не от бесхарактерности это, — убежденно повторила Галина. — От сознательности. Перед вами ведь шире задача стала. Вам предложили повоевать не за отдельный участок Волги, а за гораздо большую территорию. Передний край этой борьбы лежит не по фарватеру Волги, а гораздо восточнее, на линии Уральск-Калмыково-Гурьев, на границе прикаспийских полупустынь и среднеазиатских пустынь. Где же вам быть, Василий Иванович, как не на переднем крае войны с песками и суховеями?

— Да, это так, Галина Сергеевна, — просто ответил Крылов и снова протер ветровое стекло.

Машина шла теперь асфальтированной магистралью города к одной из его окраин, уходящих в зеленые заросли Волго-Ахтубинской поймы. Миновав пригород и многочисленные ерики и ильмени, она вышла наконец на песчаную дорогу, пролегавшую через степь.

Крылов был задумчив, и Галине казалось, что он не очень доволен переводом на новую работу. Не отрываясь смотрел он вперед, на жесткие степные травы, припудренные сизой пылью у обочин дороги.

— Вы не унывайте, Василий Иванович, — сказала Галина, стараясь ободрить его, — не жалейте, что на предложение мое согласились. Интересным делом будете у нас заниматься.

Но Крылов не нуждался в утешении. Он был одним из тех людей, которые, раз приняв какое-нибудь решение, уже не сомневаются больше в том, правильно ли они поступили. Теперь он думал только об этом новом крае, в котором придется вести службу погоды, и ему уже казалось, что работа будет необычайно увлекательной. Ведь если Север с его ледяными полями именуют “кухней погоды”, то и пустыни с их перегретыми солнцем песчаными пространствами не могут не иметь влияния на “изготовление” ветров и других метеорологических явлений. И кто знает, может быть ему, молодому метеорологу Василию Крылову, выпадет счастье открыть что-нибудь новое в секретах погоды, которые, как известно, далеко еще не все разгаданы. Нет, он ничуть не жалел, что согласился поехать в эту полупустыню!

— Да вы меня не агитируйте больше, Галина Сергеевна, — улыбаясь, сказал Крылов, и крупные черты его лица слегка смягчились. — Позвольте лучше снять мой китель. Солнышко ваше основательно припекает.