Дэвид Дикинсон - Спи, милый принц

— За последние два года там умерли двое, — по-моему, я это собирался сказать. Знакомого моего, когда он об этом рассказывал, трясло. Полагаю, он гадал, не ожидает ли и его подобный же конец. Лишившийся рассудка, ослепший или парализованный, а то и все сразу, со съеденными болезнью костями. Я спросил его и о шантаже, о том, не случалось ли нашим друзьям из этого дома шантажировать друг друга. Он ответил, что, по его мнению, шантаж там практически невозможен.

Фицджеральд произносил все это шепотом. Чтобы расслышать его, Пауэрскорту пришлось наклониться, отчего шлюпка снова опасно заплясала.

— Ты ведь помнишь устав клуба, Фрэнсис, — каждый из членов обязан представить имена и адреса двух близких людей, ничего об их извращенных привычках не ведающих. И эта угроза висит над ними всегда. По словам моего приятеля, все они до того боятся шантажа со стороны клуба, что мысль шантажировать друг друга им и в голову-то прийти не может.

Эти воды будут поспокойнее, думал Пауэрскорт, хоть, может, они немного и зыбистее, и крохотные волны ударяют беспомощно в берег, и парусник попрыгивает на них, разрезая носом волну.

Круглый пруд Кенсингтон-Гарденз принимал в этот мирный воскресный день Пауэрскорта, леди Люси и двух мальчиков.

Ленч на Маркем-сквер много времени не занял. Леди Люси окрестила робертов парусник «Британия», вылив ему на нос бокал шампанского.

— Боюсь, он может сломаться. Парусник, то есть. Если я, как полагается, разобью о его нос бутылку шампанского, — слушая леди Люси, можно было подумать, будто она всю жизнь спускала на воду суда. Возможно, и спускала, думал Пауэрскорт, и возможно, тысячи их плыли по синим эгейским водам на встречу со смертью в ветреной Трое.

Освобожденный из временного домашнего заточения друг Роберта, Томас Сент-Клер Эрскин, важно уведомил всех, что его судно называется «Виктори» и что этот корабль Ее Величества раскачивается на волнах совершенно, как изначальный «Виктори», патрулировавший Атлантику.

— Ну так пойдем? Может, пойдем, спустим его на воду?

Даже самый лучший яблочный пирог поварихи леди Люси, отделанный кусочками апельсина и нашпигованный для пущей крепости мускатным орехом, не смог удержать их. Мальчики бежали — не слишком быстро, ибо опасались уронить свои суда, — взрослые следовали за ними поступью более мерной.

Тревога, великая тревога сопровождала первое плавание «Британии». Роберт, с осунувшимся от волнения и сосредоточенности лицом, то и дело подправлял напоследок паруса. Между двумя семилетними мальчиками состоялся ученый разговор о направлении преобладающего ветра. И наконец, корабль вышел в плавание — поначалу он неуверенно покачивался, но скоро выправился и, описав большую дугу, пристал к берегу неподалеку от места, с которого плавание и началось.

— Надеюсь, все будет хорошо. Я имею в виду, с кораблем. Подумайте, что могло бы случиться, если бы он не поплыл, — леди Люси повернулась к Пауэрскорту, мужчине, которому положено знать о таких вещах все.

— В армии нам о парусах и тому подобном почти ничего не рассказывали, — словно оправдываясь, сказал Пауэрскорт.

— О Боже, — леди Люси поспешила к берегу. Корабль Роберта, совершив еще два неуверенных рейса, вернулся в порт и дальше плыть куда бы то ни было отказался. Похоже, на борту его вспыхнул бунт. Роберт был близок к слезам. Друг уговаривал его поставить все паруса, чтобы «Британия» могла воспользоваться бризом, дувшим в Кенсингтон-Гарденз.

— Тогда он вообще перевернется и утонет. Я не хочу, чтобы он утонул. Почему он не плывет, мама? У всех других корабли вон как хорошо ходят.

Отчаяние, рисовавшееся на лице леди Люси, привело к тому, что спасение пришло к ним со стороны совсем неожиданной. К приунывшей компании приблизился старый джентльмен в темно-синем пальто с до блеска начищенными пуговицами и с обмотанной шарфом шеей.

— Могу я предложить вам помощь? У меня есть некоторый опыт по этой части, — вопрос свой старый джентльмен адресовал леди Люси. Мальчики недоверчиво уставились на него. — Уверяю вас, я разбираюсь в парусных судах. Я многие годы плавал на одном из них.

Теперь мальчики взирали на него, как зачарованные. Вот человек, ходивший под настоящим парусом. Быть может, в молодости он все мачты облазил, до самых марсов. Лучше этого могла быть только встреча с самим У. Г. Грейсом [61] Уильям Гилберт Грейс (1848–1915) — величайший крикетир викторианской эпохи. .

— Вы так добры, — ответила леди Люси. — Но уверены ли вы, что вас это не затруднит?

— Нисколько. Итак, что тут у нас? Эти суда не желают должным образом ходить под парусом, не так ли?

— Судно Гоберта, сэг, — Томас явно решил, что старый джентльмен был некогда военным капитаном, если не адмиралом. — Оно пгосто болтается на воде, и все. Навегное, с такелажем что-то не так.

Последовал долгий и внимательный осмотр непутевой «Британии». Старый джентльмен медленно склонился над водой. Возможно, трудности со спиной, подумал Пауэрскорт, или суставы уже не те. Дальнейшее показалось леди Люси чудом. Распускались узлы. Выправлялся такелаж. Крохотный руль был по совету старого моряка слегка передвинут.

— Если сделать вот так, корабль будет просто описывать круги, — добродушно сказал он. — Ну-ка, Роберт, проверь, все ли узлы затянуты. Все. Хорошо. Опускай его на воду. И подтолкни немного. Большие корабли, когда они уходят в плавание, вытягивают в море буксиром. Так что подтолкнуть его — дело вполне допустимое. То же самое, в сущности.

На сей раз «Британия» повела себя образцово, прорезав пруд по прямой и вплотную подойдя к берегу на другой его стороне, рядом с очень большой собакой. Мальчики понеслись спасать его.

— Я же говогил, дело в такелаже, — торжествующе кричал Томас. — А тепегь такелаж в погядке.

Так оно и продолжалось все послеполуденные часы. Свет уже меркнул, когда парусные корабли перевели в сухой док, кили их осмотрели на предмет повреждений, с парусов стряхнули капли воды. Старый джентльмен откланялся. Прощаясь с мальчиками, он наклонился к ним:

— Знаете, я был когда-то капитаном настоящего парусного судна. Корабль Ее Величества «Ахилл», так его звали. Давно, еще в шестидесятых. Ох и быстрое же было судно! Хотя чего же еще и ожидать при таком-то имени. Я бываю здесь почти каждое воскресенье, после полудня. Жена моя больше из дому не выходит. Навигационные системы стали совсем никуда. Так что, быть может, еще и увидимся. Доброго вечера вам обоим.

— Какой очаровательный джентльмен, — сказала леди Люси, поводя рукой над споудовским [62] «Споуд» — марка тонкого фарфора. заварочным чайником — они уже вернулись на Маркем-сквер.

— Думаю, ему сегодня выпал удачный день, — ответил Пауэрскорт. — Интересно, будет ли он там, когда мальчики снова отправятся в плавание.