Николай Анисин - Кремлевский заговор от Хрущева до Путина

Шагавший рядом со мной по Цветному бульвару человек с удостоверением полковника ГРУ нисколько не походил на сумасшедшего. Рассказ его выглядел логично. Но — и нереалистично.

Деньги на подрыв СССР изнутри, далее просветил меня полковник, Запад начал выделять еще при Сталине. Но при нем вербовка агентов шла туго — весь почти аппарат управления был идейно предан нашему государству.

Все изменилось с возвышением Хрущева. Он не только реабилитировал казненных до войны врагов народа, но и насадил протекционизм их детям и внукам. Те толпою жадною полезли к подножью трона — сделались референтами, советниками и консультантами в ЦК КПСС и Совете министров. Потомки репрессированных ненавидели СССР за сокрушение в нем своих дедов и отцов и составили ядро "пятой колонны" в Советском государстве.

Абсурд в политике и экономике при Хрущеве и Брежневе, утверждал полковник ГРУ, есть результат тупости высших чинов и хитроумия их интеллектуальной прислуги. Она готовила ущербные для страны проекты решений — вислоухие деятели в Кремле их принимали. В результате страна в значительной мере впустую транжирила свой потенциал, не избавлялась от зливших граждан проблем и недовольство властью в ней накапливалось.

Агенты влияния Запада, по мнению полковника, успешно действовали в СССР не менее тридцати лет. Но запас его прочности, заложенный в сталинские времена, был настолько велик, что к середине восьмидесятых Советский Союз все еще оставался серьезным военным и экономическим конкурентом западных держав. И остался бы таковым, возможно, не один десяток лет, если бы "пятая колонна" не продвинула на главный пост в стране своего ставленника — Михаила Сергеевича Горбачева.

В год смерти Сталина, повествовал полковник, студент МГУ Миша Горбачев женился на студентке того же университета Рае Титаренко — провинциалке с Алтая. А она родственников имела в семьях важных особ в столице — в семьях первого зама председателя Госплана СССР Сабурова и первого же зама министра иностранных дел Громыко. Вместе с рукой и сердцем Раи Миша получил возможность проводить выходные на дачах в Серебряном Бору на реке Москве, где уже вселялись потомки пламенных революционеров.

Есть люди, которые в первые лета так называемой хрущевской оттепели видели чету Горбачевых в компании будущих референтов, советников и консультантов ЦК и Совета министров. В компании арбатовых-хренбатовых, ша- талиных-моталиных, бовиных-мовиных. Им розовощекий крестьянский сын Горбачев с орденом за труд на комбайне понравился, и они, ставшие потом агентами влияния Запада, повели его вверх по служебной лестнице.

Горбачев, уверял полковник, своей небывалой для хрущевско-брежневских времен карьерой обязан покровителям из Серебряного Бора — агентам влияния Запада, опутавшим высших чинов СССР.

В 1955-м выпускник Московского университета Горбачев возвратился на родину — в Ставропольский край. Разумеется, не в свое село Привольное. В столице края — Ставрополе — его почти сразу берут не в райком или горком, а в крайком ВЛКСМ. На должность заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации.

Дальнейший путь Горбачева — бег по комсомольским и партийным кабинетам. Бег все выше и выше по служебной лестнице. В 35 лет он, ни дня не руководивший ни колхозом, ни заводом, ни учреждением культуры или образования, возглавляет город Ставрополь, в 39 — становится первым лицом всего огромного Ставропольского края. Ничего выдающегося в крае Горбачев не свершает, но в 47 лет его забирают в Москву, делают Секретарем ЦК КПСС и затем членом Политбюро.

Вступая в должность начальника над всеми начальниками СССР — в должность Генерального секретаря ЦК КПСС — в свои 54 года Горбачев клялся:

— Обещаю приложить все силы, чтобы верно служить нашей партии и нашему народу. И все должны знать, что интересами нашей Родины и ее союзников мы не поступимся никогда.

Партии, заметил полковник, генсек Горбачев послужил так, что теперь в результате его руководства ею в нее готовы плеваться и дворники, и академики. От горбачевской службы народу ему все несносней жить. Верных союзников в мире у нас практически не стало — все дружественные нам режимы Горбачев предал в угоду враждебным к Родине западным странам.

Некогда, вывел полковник ГРУ, Горбачев, вероятно, дал иную тайную клятву. Тем агентам влияния Запада, которые обеспечили ему стремительную карьеру и вручили необъятную власть. Клятву им он выполнил. Ослабил колоссально СССР как конкурента США и НАТО. Но великий Советский Союз сегодня скорее жив, чем мертв. Его надо Западу добить — расчленить на 15 якобы суверенных республик и превратить в свои рынки сбыта, источники сырья и дешевой рабочей силы. Для этой цели Горбачев ни как генсек ЦК КПСС, ни как Президент СССР западным державам уже не нужен. Он, дутая политическая фигура, исполнил все веленое кукловодами и тихо-мирно, подобно спущенному шарику, должен упасть с высоты власти.

"Пятая колонна" Запада, заключил полковник, уже обмозговывает вариант деликатного избавления от Горбачева. А все ее крупные силы и средства бросаются теперь на рост веса руководителей республик — прежде всего Президента РСФСР Ельцина. Он по натуре своей и по статусу подходит на роль политика-бульдозера, который может развалить и снести институты советской государственности. И скоро мы, граждане великого Советского Союза, будем жить в его осколках.

Встреча на Цветном бульваре с полковником-развед- чиком была у меня в конце апреля 1991-го. Его оригинальную информацию я просто принял к сведению и никак не использовал в писанине: ну не верилось во всесилие в СССР "пятой колонны" Запада. Но минуло меньше четырех месяцев, и мне, наблюдавшему по телевизору в Одессе за развязкой дела ГКЧП, пришлось однажды августовским вечером хлопнуть себя по лбу: ба, да ведь сбывается прогноз полковника. В свете его можно было объяснить все — и рождение, и бездействие, и покорную капитуляцию ГКЧП.

Кукловоды Горбачева из "пятой колонны" подкинули ему идею — дабы предотвратить взрыв недовольства вами в партийно-государственном аппарате, надо произвести в нем прополку. Конкретно: надо сымитировать ваше незаконное заточение в Форосе и подобие государственного переворота — кто одобрит то и другое, тех вырубить. Генсек-президент на идею клюнул и поручил лично преданным Янаеву и Крючкову организовать операцию под названием "ГКЧП".

Все пощло-поехало как было велено. Государственный комитет по чрезвычайному положению сказал "А": нет прежней горбачевской политике. Говорить же "Б", "В", "Г", "Д" — то есть предпринимать меры по смене курса страны — не спешил. Янаев и Крючков строго следовали угодному Горбачеву сценарию — дразнили москвичей вводом бронетехники и сквозь пальцы смотрели на шум- гам все возраставшей толпы во главе с Ельциным у дворца Верховного Совета РСФСР. Толпа брызгала слюной на ГКЧП и требовала возвращения в Москву Горбачева. Все вроде бы складывалось в его пользу. Как только страсти слегка накалились, Янаев с Крючковым немедля толпе вняли и последний полетел освобождать из Фороса Горбачева. Тот вернулся, казалось бы, на белом коне и с шашкой наголо: народ драл за меня глотку на митингах и я вправе покарать всех чиновных Ляпкиных-Тяпкиных, симпатизировавших ГКЧП. События 19–22 августа состоялись по заявке Горбачева и должны были умножить его политический вес. А вышло наоборот.