Фредерик Неваль - Тень Александра

— Думаешь, ты мог бы без огласки передать ему заявку?

— Конечно. Главное, чтобы дед помог мне. А он поможет, сам подумай: его маленький головастик отправится по следам Александра Великого!

Итак, мы занялись редактированием нашей заявки на получение субсидии. Это заняло у нас целых два дня. И оказалось делом далеко не легким. Я не хотел слишком распространяться о наших целях и боялся вызывать жадность у человека, которого знал только со слов его сына, ничем не подтвержденных. Тем не менее мне нужно было пробудить его любопытство и уверить, что для такого мероприятия действительно нужна просимая сумма. Дед Ганса собственноручно передал досье своему сыну и не только пообещал, что я получу ответ в течение двух месяцев, но и заверил меня в том, что все сохранится в тайне.

Телефонный звонок раздался через неделю. Мы собирались отправиться в Барбизон, и Ганс находился у меня, что стало уже обычным делом с тех пор, как он начал работать над своей чудесной программой дешифровки.

— Алло?

— Мсье Лафет?

— Да, это я.

— Мы с вами незнакомы, но я друг Граама Петера. Вы передали ему очень интересное досье.

Моя рука судорожно сжала трубку. Ведь Петер заверил меня, что все останется в тайне. Если о существовании этого досье узнают те, кто убил Бертрана, я не дам много и за свою шкуру.

— Значит, мсье Петер ввел вас в курс дела относительно этого проекта?

Ганс просунул голову в дверь гостиной, и я знаком показал ему, чтобы он молчал.

— Да, он распорядился передать мне ваше досье сегодня утром.

Я с трудом удержался, чтобы не выругаться.

— Мы знакомы с ним с давних пор, — добавил он, словно почувствовав мое недоверие.

— Кто вы? — спросил я без обиняков. — И чего вы хотите?

Он коротко рассмеялся.

— Извините меня, и правда, я ведь не представился. Йон Юрген. Я так спешил сказать вам о своем согласии финансировать ваш проект, что забыл об элементарной вежливости. Простите.

Сердце в моей груди подскочило. В среде археологов Йон Юрген был личностью весьма известной благодаря тому, что дарил музеям свои коллекции и финансировал археологические экспедиции. Он считался одержимым коллекционером. Богатый промышленник, увлеченный античностью.

Я показал Гансу поднятый большой палец, и он шепотом издал победный клич.

— Это прекрасная новость, мсье Юрген. Я много слышал о вас.

Снова короткий смешок.

— Это меня почти не удивляет, но чего же вы хотите? Ведь я не унесу в могилу ни свои деньги, ни свои коллекции. Мы можем завтра повидаться с вами? У меня? Часов в одиннадцать?

— Мне это удобно.

Я дрожащей рукой записывал адрес, а Ганс в это время как обезьяна прыгал в коридоре.

В ту ночь я долго не мог уснуть, размышлял, как лучше отвечать на вопросы Юргена. Мне нередко приходилось заниматься поисками спонсоров в частных фондах и даже иногда брать на себя руководство какими-то операциями, но никогда еще я не был в положении человека, ответственного за проект.

Не знаю, проснулся ли я от того, что мне почудился шум в коридоре, или от того, что мои простыни стали влажными от пота, но я вскочил, словно меня подбросила слишком сильно сжатая пружина. Я поднялся, налил стакан теплой минеральной воды и выплюнул ее после первого же глотка. Остатки воды я плеснул себе на лицо и на грудь, но это нисколько меня не освежило. Меня немного поташнивало, руки дрожали. Может, это последствия дурного сна?

В надежде немного освежиться я, глубоко дыша, прижался спиной к стене кухни. Плитка была холодной и гладкой, как кожа после холодной ванны. Я закрыл глаза. Дрожь немного унялась, дыхание стало более ровным.

Я чуть приоткрыл глаза. Шум… он почудился мне во сне? Я был убежден, что слышал его наяву.

Я вышел из кухни и нажал на кнопку выключателя у входной двери. Взгляд мой сразу же упал на шкафчик. Опрокинутая фотография Этти лежала на мраморном подносе, стекло было разбито.

— Черт…

Я тщательно собрал осколки и бросил их в мусорное ведро на кухне, потом поставил фотографию на место. Или кто-то из соседей сильно хлопнул дверью, или это вибрация от метро, а может, по улице проехал грузовик — вот фотография и упала. Я не хотел видеть в этом предзнаменование или предупреждение. Никогда не был суеверным и совершенно не собираюсь становиться им из-за такой ерунды. Я снова лег в постель и сразу же уснул крепким, без сновидений, сном.

Проснувшись, я рывком вскочил, уверенный, что проспал встречу, но часы показывали всего пятнадцать минут девятого. Позвонил в Барбизон, чтобы предупредить полицейских, что мы приедем в дом Лешоссера только завтра, и отправился принимать душ. Ганс предстал перед моими очами в десять часов, как было условленно, и после пятой чашечки утреннего кофе мы спустились в гараж.

— Улыбнись хотя бы, Морган, у тебя более мрачный вид, чем у самой смерти. Что, ночь прошла неважно?

Я предпочел не отвечать и повернул ключ зажигания.

Припарковав свой «миксер» в двух шагах от улицы Наполеона в 6-м округе Парижа, где у нас была назначена встреча, и глядя в зеркало заднего вида, я заново завязал свой «конский хвост». Надо было предстать перед Юргеном во всей красе.

— Шерсть гладкая, пасть сияет белизной, глаза игривые, как сказал бы мой отец, — пробормотал я. — Как я выгляжу?

— Как викинг, который ошибся эпохой.

— Спасибо за поддержку, Ганс, — прогремел я, выходя из машины.

Я захватил с собой копию заявки на финансирование и на всякий случай результаты лабораторного исследования и направился на улицу Наполеона. Ганс следовал за мной.

Йон Юрген проживал в одном из самых роскошных кварталов Парижа, который в этот час кишел народом. Группа японцев, увешанных покупками, обогнала нас, щебеча что-то на своем языке, а мой спутник не смог удержаться, чтобы не полюбезничать с ними.

— Утихомирься, дорогой ассистент. Мы пришли.

Я нажал кнопку домофона. Женский голос пригласил меня подняться на лифте до площадки последнего этажа. Миновав две двери с кодовыми замками, мы оказались в холле, украшенном средневековыми фресками, в глубине которого обнаружили огромный лифт с ковровым покрытием оранжевого цвета. Из громкоговорителя неслась музыка Шопена, а глазок камеры наблюдения следил за каждым нашим жестом.

Я нажал кнопку с цифрой «7», и томный голос проинформировал меня, что я должен набрать еще и код. Я подчинился, а Ганс присвистнул.

— Они не заставят нас пройти через детектор?

— Ганс, — сказал я, поводив пальцем перед его носом, — предоставь говорить мне. А ты не должен произносить ничего, кроме «добрый день», «спасибо» и «до свидания». Ты хорошо уяснил?

— О-ля-ля… Keep cool! [32] Будь спокоен! (англ.) .

Лифт доставил нас прямо в холл роскошных апартаментов с кондиционером, где нас ждал сам Юрген. Это был прекрасно выглядевший мужчина лет пятидесяти. Высокий, с тронутыми серебром блестящими, коротко стриженными волосами и живыми синими, с сероватым отливом, глазами, он излучал обаяние, перед которым могли бы устоять не многие женщины. Под его льняным костюмом угадывалась атлетическая фигура, а его ухоженная рука, сжавшая мою, была твердой и уверенной.