Томаш Миркович - Паломничество в Святую Землю Египетскую

– Из-извините… – пробормотал тот тоже по-польски. – Не хотел вас обидеть.

Алиса почувствовала себя неловко. Она заговорила по-польски, думая, что парень ее не поймет. Ан вот поди ж ты!

– Вы… вы очень красивая, но я смотрел не на вас, только на фигурку, которая у вас на шее. Она выглядит очень оригинально.

– Бели хочешь, могу ее тебе отдать. – Она сняла цепочку через голову и протянула парню. – Цепочку тоже можете оставить себе.

– Я не могу принять такой дорогой подарок!

– Я все равно ее собиралась выбросить. Бери!

Парень сорвался с места, схватил фигурку и крепко сжал в ладони.

– Спасибо вам! Спасибо огромное!

– Что ты делаешь в Египте? – спросила Алиса.

– Мой отец работает в БСК, это бюро советника коммерции. В Египте много поляков: торговцы, инженеры. Ну и польская археологическая база тоже.

– Тебе тут нравится?

– Да. Я тут уже четыре года. Знаете… – начал он и вдруг умолк.

Алиса ободряюще улыбнулась ему:

– Давай говори!

– Я слушал ваш разговор и должен вам признаться… три месяца назад я видел отрубленную человеческую голову.

– Где?!

– Если позволите, расскажу. Можно? – Не дожидаясь ответа, он подсел к ее столику.

Я учусь в Каирском американском колледже в Маади, это дачный поселок километрах в пятнадцати от Каира. Большинство учеников – американцы, дети посольских работников, но в моем классе есть и таиландка, и малаец, и бразильянка, и венгр. Большинство американцев живут в Маади, остальные ученики – в Каире. Доехать не проблема – у школы есть свои автобусы, которые нас привозят и увозят. Я живу в квартале Гарден-сити, на Шария Маамал эс-Суккар, так что каждое утро жду автобуса на Курниш эн-Нил, бульваре, который идет вдоль Нила.

Вечером по бульвару не пройти – сразу налетает мошкара. Клубится вокруг головы, залетает в нос, уши, глаза, рот; едва можно дышать, а уж разговаривать никак нельзя. Временами над самой головой проносятся летучие мыши, которые живут в ветвях деревьев. Это тоже не слишком приятно. Но когда я жду автобуса в полвосьмого утра, ни мошкары, ни летучих мышей нету. Стою у балюстрады и смотрю на Нил, который в этом месте омывает остров Рода. В зависимости от времени года вода в реке стоит то выше, то ниже. Большую часть года бульвар оказывается в трех метрах над уровнем воды, но я помню, как однажды осенью вода так прибыла, что еще немного – и залила бы мостовую. Она тогда была совсем бурая и текла очень быстро.

Я больше всего люблю смотреть на Нил зимой и весной, когда уровень воды невысокий. Тогда в тростниках, которыми заросла бегущая вдоль воды узкая полоска земли, кишмя кишат крысы. Перегнувшись через парапет, я присматриваюсь, как они плавают в воде и вытаскивают из нее всякие отбросы или носятся по суше с громким писком. Я для них виден, но они поглощены своими занятиями и не обращают на меня внимания. С тем же успехом меня могло бы вообще не быть.

И не только крысы интересуются тем, что приносит река. Люди тоже. Маленькие мальчики часто ходят вдоль берега и собирают куски дерева, которые приносит вода. Потом их сушат и продают на дрова. Иногда находят подгнившие плоды – забирают и их. Редко случается, чтобы вода принесла что-то действительно ценное.

Ребята постарше тоже приходят к воде, но у них есть духовые ружья, и они стреляют в воробьев. Не для забавы, конечно; они на них охотятся. Убитых птиц сразу ощипывают и потрошат, а потом толстой черной нитью привязывают к поясу за лапки. Я видел пацанов, которым удавалось подстрелить по три с лишним десятка воробьев. Добычу продают на рынке; она считается деликатесом.

В один из дней в начале марта я, как обычно, появился на бульваре за несколько минут до приезда автобуса, подошел к парапету и стал смотреть вниз. У самой полосы черного, вязкого ила я увидел какой-то странный предмет, до половины погруженный в воду. Возле него крутились две крысы. Еще не было видно, что это такое, но я чувствовал, что это что-то отвратительное. И оказался прав: когда напряг зрение, увидел отрезанную человеческую голову. Отрезанную голову длинноволосого, бородатого мужчины. Белого мужчины.

Я не знал, что делать. У воды, кроме меня, никого не было. Бежать искать полицейского? Неподалеку есть итальянская миссия – позвать кого-нибудь оттуда? В конце концов я решил подождать школьный автобус и сказать о голове учительнице и водителю. Пускай увидят голову и сами решают.

Я пробовал криком отогнать крыс, обгрызающих голову, но те совершенно меня не замечали. Тогда я отвернулся, чтобы не смотреть.

Автобуса все не было.

Когда я снова взглянул через барьер, увидел, как вдоль берега идет босой мальчишка в полосатой галабии. Ему было лет девять-десять. Он нес несколько веток, и я подумал, что он собирает дрова. Я как раз решал, показать ли ему голову, когда он сам ее увидел.

Он остановился, поднял с земли длинный тростниковый стебель и, ударяя им по воде, отогнал крыс. Затем ухватил его покрепче и оттолкнул голову от берега, чтобы она плыла дальше. А потом как ни в чем не бывало пошел своей дорогой.

Мальчик ушел, голову унесло течением, и она исчезла из виду. Когда наконец подъехал автобус, я начал в большом возбуждении рассказывать обо всем учительнице. Она мне не поверила. «Тебе, наверное» что-то привиделось», – сказала она и велела водителю трогать. Я сел на свое обычное место и поехал в школу. Сердился, конечно, на учительницу, но что мне было делать? Головы-то не было.

И хотя прошло уже почти три месяца, ее вид все еще не дает мне покоя. Сначала я каждый день читал газеты – не напишут ли об убийстве белого туриста? – но ничего не нашел. Понятия не имею, откуда могла взяться эта голова. Временами я сам не знаю, точно ли я ее видел; может, она мне только примерещилась? Ведь теперь она мне снится чуть не каждую ночь! Как только глаза закрою, так ее и вижу. И задумываюсь. Почему этот мальчик столкнул ее в воду? Почему не позвал кого-то из взрослых? Почему столкнул и пошел дальше, как будто ничего не случилось? И еще не понимаю, почему я его не остановил. Достаточно было ведь крикнуть… Но я только стоял и смотрел.

Кроме учительницы, я никому больше не говорил о голове, даже родителям. Понятно, что все будут думать одно и то же: что мне показалось. Только сейчас я услышал, как вы разговариваете про отрубленные головы, и решил рассказать вам, что тогда видел. Честное слово, я не вру!

Мальчишка умолк. Он выжидательно глядел на Алису, которая не представляла, что ему сказать, а потом увидел выходящего из воды Абиба и как будто испугался.

– Ну так я пойду, – быстро сказал он, вставая. – До свидания. И еще раз спасибо за фигурку!

– До свидания.