Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Золото

Судья Ди вздохнул, допил свою пиалу, затем продолжил:

— Ку Мен-пин — человек чрезвычайно жестокий и алчный, но не он верховодит в этой шайке — он всего лишь исполнял приказы. Я не дал ему назвать имя его хозяина, поскольку у того могут быть здесь соглядатаи, и они тотчас предупредят его. Сегодня ночью — а впрочем, сейчас уж, скорее, утром! — я пошлю в столицу донесенье Председателю Столичного Суда с обвинением в адрес этого человека — пошлю не с нарочным, а с отрядом армейской стражи, который, как вы, верно, заметили, уже ждет во дворе. Кстати, начальник отряда только что сообщил мне, что армейская стража схватила By, слугу Фана, при попытке продать двух лошадей. Так вот, By действительно обнаружил, что совершено убийство, только после того, как А Кван уже покинул усадьбу. By испугался, что его заподозрят в этом, и сбежал, прихватив денежный короб и лошадей, — все точно так, как мы и предполагали.

— Но самый злодей из злодеев, который руководил всей шайкой контрабандистов — кто он, ваша честь? — спросил старшина Хун.

— Конечно, подлый негодяй По Кай — кто же еще! — вскричал Ма Жун.

Судья Ди улыбнулся.

— На вопрос старшины, — сказал он, — я ничего не могу ответить просто потому, что не знаю, кто он, этот злодей. Но я поджидаю По Кая, который должен мне сообщить его имя. На самом деле даже странно, что господин По Кай все еще не пришел. Я надеялся, что он явится сюда сразу, как только мы вернемся из храма.

Не успели трое слушателей разразиться недоуменными вопросами, как раздался стук в дверь. Старший пристав влетел в кабинет и выпалил, что По Кай собственной персоной спокойненько вошел в главные ворота управы и был немедленно схвачен стражей.

— Проводите его сюда, — спокойно велел судья. — Одного, заметьте, без охраны.

По Кай вошел, судья Ди тут же поднялся и поклонился.

— Милости просим, господин Ван, будьте гостем, — учтиво произнес. — Я ждал этой встречи, сударь!

— Я тоже! — спокойно ответил пришелец. — Позвольте мне, прежде чем мы перейдем к делу, немного привести себя в порядок!

Не обращая ни малейшего внимания на трех ошеломленных людей, которые уставились на него, он подошел к чайной жаровне, обмакнул полотенце в сосуд с горячей водой и тщательно отер им лицо. Когда он повернулся, сизые пятна одутловатости на его лице и красный кончик носа исчезли, брови стали тонкими и прямыми. Он достал из рукава круглый кусочек черного пластыря и прилепил на левую щеку.

У Ма Жуна и Цзяо Дая перехватило дыхание. Это было лицо мертвеца, которого они видели лежащим в гробу. Оба разом вскричали:

— Мертвый судья…

— Его брат-близнец, — поправил их судья Ди, — господин Ван Юань-де, старший советник Счетной Палаты. — Затем обратился к Вану: — Эта родинка, должно быть, много облегчала вашу жизнь, сударь, не говоря уж о том, как помогала она вашим родителям?

— Именно так, — ответил Ван. — В остальном мы были похожи, как два боба в одном стручке. Когда мы повзрослели, это уже не имело столь большого значения, тем более что мой бедный брат всегда служил в провинции, в то время как я оставался в Счетной Палате. На самом же деле мало кто знал, что мы — близнецы. Но речь не об этом. Я пришел поблагодарить вас, судья, за ваше блестящее расследование убийства моего брата и за то, что вы снабдили меня сведениями, в которых я нуждаюсь, чтобы очиститься от ложного обвинения, которое человек, убивший моего брата, возвел на меня в столице. Переодевшись монахом, я присутствовал в храме сегодня вечером и должен признать, что вы блистательно распутали этот сложный клубок, в то время как мое собственное расследование не продвинулось далее подозрений.

— Как я понимаю, — с нетерпеньем спросил судья Ди, — хозяин Ку занимает весьма высокое положенье в столице?

Ван покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Этот довольно молодой человек, но давно погрязший в разврате, состоит в должности младшего письмоводителя Столичного Суда. Зовут его Хо, и он — племянник Хо Квана, старшего делопроизводителя Казначейства.

Судья побледнел.

— Письмоводитель Хо? — воскликнул он. — Это один из моих друзей!

Ван пожал плечами.

— Людям свойственно ошибаться в самых близких друзьях. Молодой Хо — одаренный человек. Следуя должным путем, он наверняка достиг бы верхних ступеней служебной лестницы. Но он решил, что можно найти более короткий путь к богатству и власти, совершая подлог за подлогом, а поняв, что попался, без угрызений совести пошел на подлое убийство. Он занимал место, которое было весьма удобным для исполнения его злодейских замыслов. Через своего дядю он знал все о делах Казначейства, а как письмоводитель Суда имел доступ ко всем документам в оном. Именно он стоял во главе заговора.

Судья Ди потер глаза ладонями. Теперь он понял, почему Хо шесть дней тому назад при прощанье в «Павильоне Радости и Печали» так настаивал на том, чтобы он, судья Ди, отказался от места в Пенлее. Он вспомнил мольбу, которую заметил тогда в глазах Хо. По крайней мере дружеские чувства того были не совсем притворны. И вот теперь именно он, судья Ди, привел Хо к полному краху. Восторг, охвативший его при успешном завершении дела, от этой мысли совершенно пропал. И он спросил у Вана поблекшим голосом:

— Как вы впервые вышли на этот заговор?

— Небо наградило меня необычной способностью к вычислениям, — ответил тот. — Именно этому дару я обязан моим быстрым продвижением по службе в Палате. С месяц тому назад я начал замечать некие несообразности в отчетах о ценах на золото, регулярно составляемых нашей Палатой. Я заподозрил, что дешевое золото незаконно поступает в страну, и начал частное расследование этого дела, однако, к сожалению, мой подчиненный, должно быть, был соглядатаем Хо. А поскольку Хо знал, что мой брат занимает должность судьи здесь, в Пенлее, откуда и поступало контрабандное золото, он сделал совершенно ошибочный вывод, что над разоблачением его мошенничества мой брат и я работаем вместе. На самом деле брат лишь однажды написал мне о своих неясных подозрениях, что Пенлей стал средоточьем контрабандных сделок, и я никак не связал эти смутные сведения с манипуляциями на столичном рынке золота. Но Хо совершил ошибку, свойственную многим преступникам, он слишком поспешил с выводами, решив, что разоблачен, и слишком поспешно стал действовать. Он приказал Ку убрать моего брата и заказал убийство моего подчиненного. Затем, украв тридцать слитков золота из Казначейства, подстроил все так, чтобы его дядя обвинил меня в этих преступлениях. Я успел бежать прежде, чем меня взяли, и прибыл в Пенлей, надев личину По Кая, с целью найти доказательства злого умысла Хо и таким образом отомстить за брата и одновременно очиститься от ложного обвинения.