Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Золото

Он внимательно взглянул на судью и продолжил:

— Ваше прибытие сюда поставило меня в затруднительное положение. Я хотел работать заодно с вами, но не мог открыть вам, кто я такой, поскольку вы, разумеется, обязаны были бы немедленно взять меня под стражу и препроводить в столицу. Однако стороной я делал все, что было в моих силах. Я сошелся к вашими двумя помощниками и привел их к плавучим веселым домам, дабы натолкнуть их на Ким Сона и кореянку, которых я держал под подозрением. В этом я неплохо преуспел. — Он кинул на Цзяо Дая быстрый взгляд. Здоровяк поспешил спрятать лицо в пиале. — Я попытался также обратить их внимание на буддийскую братию, но в этом успех мне не сопутствовал. У меня было подозрение, что монахи интересуются золотом и занимаются контрабандой, однако напасть на след я никак не мог. Я долго следил за Храмом Белого Облака — барки служили мне прекрасным наблюдательным постом. И когда я заметил, что сборщик Цу-хэй тайком покинул храм, я последовал за ним, но, к сожалению, он умер прежде, чем я смог выяснить, что он собирается делать в заброшенном храме.

Он вздохнул и после недолгой паузы продолжил:

— Видимо, я слишком спешил с расспросами, и Ким Сон насторожился. Вот почему он не был против моей поездки на джонку, решив заодно покончить и со мною также. — Повернувшись к Ма Жуну, он сказал: — Во время стычки на барке они совершили ошибку, сосредоточив все внимание на вас. Меня в расчет не взяли, оставив меня на закуску. Однако ножом я владею неплохо и всадил его в спину тому, кто обхватил вас, когда все это началось.

— Премного вам благодарен — пособили в самое время! — откликнулся Ма Жун.

— Поняв из последних слов Ким Сона, — продолжил Ван, — что мои подозрения о контрабанде золота верны, я взял челнок и поспешил назад, чтобы успеть прибрать мою шкатулку прежде, чем сообщники Ким Сона украдут ее из моей комнаты в доме Е Пена — в шкатулке среди прочего были записи о том, как Хо состряпал дело против меня, и о его мошенничестве. Поскольку они подозревали По Кая, я решил сменить эту личину на личину странствующего монаха.

— Уж коль скоро мы вылакали столько вина вместе, — прорычал Ма Жун, — могли бы хоть парой слов намекнуть, бросая нас на той джонке.

— Пары слов не хватило бы, — сухо ответил ему Ван и, обратившись к судье Ди, сказал: — Эти двое — в деле полезны, только несколько неотесанны. Они у вас на постоянной службе?

— Разумеется, — ответил судья.

Ма Жун просиял. Толкнув Цзяо Дая в бок, он шепнул:

— Топать отмороженными ногами туда-сюда по северной границе не придется, брат!

— Я выбрал личину По Кая, — продолжил Ван, — зная, что, изобразив из себя распутного поэта и ярого буддиста, я рано или поздно выйду на тех людей, с которыми был связан мой брат. А как чудаковатый пьяница смогу бродить по городу в любое время дня и ночи, не вызывая подозрений.

— И вправду, это был хороший выбор, — сказал судья Ди. — Я немедля составлю обвинительное заключение против Хо и с отрядом армейской стражи отправлю в столицу. Поскольку убийство судьи — преступление против государства, я имею право адресовать донесение непосредственно Председателю Столичного Суда в обход окружного и провинциального начальства. Он тут же возьмет Хо под стражу. Завтра я допрошу Ку, Цао, Хой-пена и монахов, вовлеченных в заговор, и как можно скорее пошлю полное донесение об этом деле. Но дабы соблюсти законность, сударь, я вынужден задержать вас здесь, в управе, впредь до официального уведомления о том, что обвинения против вас сняты. Это даст мне возможность воспользоваться вашими советами по вопросам купли-продажи и прочим тонкостям золотого рынка, а также о возможности упрощения земельных налогов в моем уезде. Я просмотрел документы, и меня поразило, что налоговое бремя мелких землевладельцев неправомочно завышено.

— Весь к вашим услугам, — поклонился Ван. — Между прочим, как вы вычислили меня? Я полагал, что мне придется объяснять вам, кто я такой.

— Встретив вас в доме вашего брата, — ответил судья Ди, — я заподозрил, что вы убийца, который задумал под видом привидения убитого им человека беспрепятственно изъять опасные для себя бумаги покойного судьи. Столь сильно было это подозрение, что той же ночью я тайно посетил Храм Белого Облака, чтобы взглянуть на труп вашего брата. И обнаружил столь совершенное сходство с вами, какового невозможно достигнуть никакими средствами. Таким образом, я пришел к убеждению, что я действительно встретился с призраком убитого судьи.

Он взглянул на Вана и продолжил:

— И только сегодня вечером меня осенило. Это случилось во время представления бродячего театра о братьях-близнецах, из которых один отличался от другого только отсутствием указательного пальца на руке. Это заронило во мне сомнение в существовании призрака, и я подумал: если у покойного есть брат-близнец, то он без труда может изобразить из себя привидение брата, при необходимости, например, приклеив или нарисовав себе родинку на щеке. К тому же Тан сообщил мне, что единственный родственник покойного, его брат, никак не откликается на письма, посланные судом. По Кай — единственный человек, годившийся на эту роль: он прибыл сюда сразу после убийства судьи и как-то причастен к этому делу, кроме того, показания госпожи Цао и приказчика, человека весьма наблюдательного, заставили меня заподозрить, что По Кай не тот, за кого себя выдает.

Помолчав, он продолжил:

— Если бы вы, сударь, по воле случая носили фамилию не столь распространенную, как Ван, Ли или Джан, я бы вычислил вас намного раньше. Я покинул столицу как раз в то время, когда ваши предполагаемые преступления и ваше исчезновение наделали там много шуму. Как бы то ни было, но замечательные навыки По Кая в финансовых делах навели меня на мысль, что он может быть связан со Счетной Палатой, и тут меня наконец осенило: убитый судья и скрывшийся чиновник Палаты носят одну и ту же фамилию — Ван.

Судья вздохнул. Задумался на некоторое время, поглаживая бакенбарды, затем продолжил:

— Более опытный судья, вне всяких сомнений, распутал бы это дело куда скорее, но, сударь, это мое первое назначение, и я всего лишь новичок. — Выдвинув ящик стола, он достал записную книжку и вручил ее Вану. — Даже теперь я не могу понять, что значат эти записи, сделанные рукой вашего брата.

Ван медленно пролистал записную книжку, просматривая вычисления. Затем сказал:

— Брат мой был человеком не слишком нравственным, и это я в нем не одобрял, но нельзя отрицать, он бывал весьма проницателен, когда хотел. Это — подробнейший отчет о прибывших кораблях судовладельца Ку с исчислением подати за стоянку в гавани, пошлины на ввозимый товар и подушного налога с пассажиров, которые он оплатил. Брат, по всей видимости, выяснил, что господин Ку, судя по уплаченной пошлине, едва ли мог окупить затраты, ввозя столь малое количество товаров, в то время как по размерам подушного налога выходило, что пассажиров на его судах было куда больше, чем они могли перевезти. Это насторожило брата и навело его на мысль о контрабанде. Мой брат был от природы ленив, но, встретив задачу, возбудившую в нем любопытство, он увлекался и не жалел сил на поиски решения. Он и в детстве был точно таким же. Что ж, это была последняя головоломка, которую решил мой бедный брат.