Джеймс Риз - Досье Дракулы

Так я и сделал, размазав кое-где чернила, насажав красных клякс и приписав:

«…было бы не слишком умно отправлять его до того, как я смою с рук эти проклятые красные чернила. А еще толкуют, будто я доктор, — ха-ха».

На этом я закончил, с облегчением избавившись и от пера, и от чужой личины.

— Ну, теперь все готово? — спросила Сперанца. Это заставило нас с Кейном поднять ее с ковра. — В пятницу оно будет отправлено Эбберлайну?

— Даже не знаю, — пробормотал я, переосмысливая свою первоначальную идею. — Вы не находите, что посылать его Эбберлайну — это как-то… слишком нарочито, слишком предсказуемо?

— Тогда кому же? — спросил Кейн.

Я ответил не задумываясь: не зря ведь моими стараниями четыре сотни журналистов получили анонс нашего нового сезона, открывавшегося «Джекилом и Хайдом».

— Мы отправим его в Центральное агентство новостей.

Для публикации? — уточнил Кейн. — Я не думаю, что…

Вовсе нет. Оно попадет к Эбберлайну через Центральное агентство новостей.

Да, согласилась Сперанца, — мне кажется, сумасшедший убийца мог бы предпринять что-нибудь в таком роде, это будет выглядеть правдоподобно. Иметь дело со Скотленд-Ярдом напрямую было бы довольно рискованно. Но что, если, упаси господи, газетчики его опубликуют?

Они не станут этого делать, — заявил я. — Я знаю газетчиков и могу сказать: в большинстве своем они так же честны, как и люди других профессий. Если это письмо предназначено или, скорее, кажется предназначенным инспектору Эбберлайну — а на конверте будет пометка: «Лично для босса», — они позаботятся о том, чтобы он его получил. Ясно же, поскольку дело касается кошмара в Уайтчепеле, кого еще могут называть боссом? Конечно, Эбберлайна, больше некого.

— Брэм, — промолвил со вздохом Кейн, — я сам причастен к работе прессы и отнюдь не разделяю твоего высокого мнения о журналистской братии. Однако, судя по тому, как леди Уайльд покачивает головой, она на твоей стороне. Стало быть, я остался в меньшинстве и потому уступаю… Пошлем письмо в Центральное агентство новостей в пятницу утром. Пошлем и будем надеяться на небеса, на все силы небес и ада, на то, что оно будет прочитано вовремя, и что вся полиция будет поднята по тревоге в следующую субботу, и что он, Тамблти, будет арестован прежде , чем заметит угрозу.

О состоянии дел в настоящее время: письмо написано и готово к отправке. [217]

25 сентября 1888 года [218]

Дорогой Торнли!

Огромное спасибо Ноэлю за его записочку на прошлой неделе.

Я, конечно, просил его об этом в своем письме, но подзатыльник от дядюшки Торнли вместе с несколькими словами о том, как много эти каракули значат для «старого папочки», уверен, повлияли на мальчика куда больше. А Флоренс? Мне так их не хватает, но им нужно оставаться в Дублине, и, пока дело не будет сделано, придется довольствоваться письмами.

Письма. С письмами, не теми, что от любимых и близких, я в последнее время имел более чем достаточно дел. Не могу объяснить всего на этой странице, но сделаю это сразу же при нашей встрече. Сейчас сообщаю только, что твое последнее письмо привело план в действие, и мы трое действительно взялись за перья. Следи за прессой, и скоро увидишь результаты.

P. S. Торнли, я молю Бога о том, чтобы наше письмо попало по назначению. О том, чтобы оно возымело действие. Ибо, если его не остановят, в следующую субботу мы увидим еще две жертвы.

29 сентября 1888 года

Новости из Ярда. Письмо прибыло на день позже, чем нужно. Они думают, это розыгрыш. Ожидается ночной кошмар. Мы с К., как стемнеет, отправимся в Уайтчепел. Когда будут новости — сообщим.

29 сентября 1888 года

Дурачье! Ничего не понимают! Считают, что и вправду — розыгрыш! Мы с Кейном взываем снова и снова: ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ! Остается лишь молиться, чтобы они наконец так и сделали. Взять открытку — и скорее на почту! [219]

30 сентября, 5 часов утра

Он забрал нас в ад.

Сегодня (в воскресенье), примерно в 1.35, следы убийства, заставляющие вспомнить о недавних отвратительных злодеяниях в Уайтчепеле, были обнаружены дежурным полисменом лондонской полиции на Митра-сквер, Олдгейт, у пересечения улиц Леденхолл и Фенчерч. Женщина, с виду лет тридцати пяти — сорока, была найдена лежащей в правом (юго-восточном) углу площади, полностью выпотрошенная. Одежда была задрана на голову, что открывало взгляду глубокий разрез, идущий по правой части ее тела до самой груди. На обеих щеках — резаные раны, а нос погибшей отрезан полностью.

Женщина прилично одета, имеет хорошее телосложение. Звук полицейского свистка привлек внимание прохожих, и первые прибежавшие на площадь были отправлены за медицинской и прочей помощью. Их глазам предстало ужасное зрелище. Оказалось, что внутренние органы убитой, включая сердце и легкие, вырваны из тела и самым отвратительным образом демонстративно разложены вокруг головы и шеи, рядом на мостовой. Полиция и детективы быстро организовали оцепление и перекрыли все пути, ведущие к месту ужасающего происшествия, вокруг которого собрался возбужденный народ.

Между двенадцатью и часом того же воскресного дня еще одна женщина была найдена с перерезанным горлом на заднем дворе дома № 40 по Бернер-стрит, угол Коммершиал-роуд-ист, в нескольких минутах ходьбы от Хэнбери-стрит. Участок принадлежит Международному рабочему клубу. Мистер Демшип, управляющий клубом, обнаружил женщину в углу двора. Он немедленно связался с полицией, и на место, где был обнаружен труп, прибыл наряд из полицейского участка с Леман-стрит, сопровождаемый санитарной каретой. Послали за доктором Филлипсом, который, воспользовавшись кебом, прибыл на место происшествия в 1.30 пополудни. Впоследствии подъехали и другие медики. В сравнении с ужасным расчленением на Митра-сквер, здесь, можно сказать, произошло «обычное убийство», однако высказывается предположение, что убийцу что-то спугнуло и помешало осуществить его гнусное намерение.

В связи с проведением следственных действий в полицейском участке Шордич сегодня, в одиннадцать часов воскресенья, мы получили сведения о том, что полиция до настоящего времени не располагает никакими данными, позволяющими приблизиться к разгадке тайны. Существует лишь крепнущая убежденность в том, что оба преступления совершены одним и тем же человеком, поскольку два тела были найдены на расстоянии одно от другого, которое легко можно преодолеть за десять минут, одно — вскоре после половины первого, а другое — час спустя.