Петр Межирицкий - Читая маршала Жукова

– Я люблю дальние путешествия. В Европе я впервые. А вы бывали в европейских странах? - в свою очередь спросил он меня.

– К сожалению, нет, - ответил я, - но при удобном случае обязательно постараюсь побывать. Я много читал о Германии, Италии и Англии, но даже самая хорошая книга не может дать полного представления о стране. Гораздо лучше можно понять страну, ее народ, нравы и обычаи при личном посещении и контактах".

Жуков читал фон Меллентина и по каким-то вопросам возражал немецкому генералу. Но замечание о стажировке в вермахте обошел молчанием. Если фон Меллентин ошибся, почему бы маршалу не возразить?

Не желая касаться или будучи вынужден избегать этой темы на страницах воспоминаний, он понимает, что читателю надо объяснить свою военную эрудицию:

"Будучи командиром 6-го корпуса, я усиленно работал над оперативно-стратегическими вопросами, так как считал, что не достиг еще многого в этой области. Особенно много мне дала личная разработка оперативно-тактических заданий на проведение дивизионных и корпусных командных игр, командно-штабных учений, учений с войсками и т.п."

Вот именно - и т.п., поскольку на сей раз речь идет уже о масштабах -корпус, 6-й корпус, почти армия!

Есть, впрочем, свидетельства, что Жуков корпел над картами даже тогда, когда другие сослуживцы, не дозвавшись его, шли развлекаться. Не исключено, что речь идет именно об учебе в Германии, ведь комбриг Жуков стажировался там не один, как то, впрочем, отмечает и фон Меллентин.

Ну, учился у будущего врага. Да ведь враг в ратном деле спец издавна был на весь свет. И не стыдно у врага учиться, петровская это традиция. Так отчего не признаться?

Надежного объяснения нет. Может, не позволили сверху. В первом издании не написал, а до разрешения не дожил. Впрочем, и в бумагах ничего не осталось. Может, недоучился. Фон Меллентин считает, что Жуков в военном отношении не потерял времени зря. Но требовательный маршал знал, что потерял по молодости лет время за возлияниями, и германский народ, нравы и обычаи узнал не когда это можно было сделать бескровно, а когда за это знание приходилось дорого платить. А, может, не только народ, нравы и обычаи. Может, были упущения и более существенные. Кроме него, никто не знал и не узнает.

Если честно, на месте маршала Жукова и я бы в книге о прожитой жизни факта обучения в Германии тоже не касался.

Оно состоялось после заграничной стажировки и работы в инспекции кавалерии РККА. Описывая этот период, Жуков уделяет много внимания Штабу РККА и выражает восхищение его глобальными разработками. Но инспекция кавалерии Штабу подчинена не была, она подчинялась непосредственно Буденному. То, что Жуков был далек от Штаба РККА, способствовало сплетению судеб Буденного и Жукова, последующему повышению Жукова по службе и, возможно, спасению во время чисток.

Описание событий в 1931-33 г.г. отсутствует ввиду отсутствия событий. В это время Жуков, надо полагать, имел достаточно возможностей для застолья и сближения с героем Гражданской войны, что ни в коей мере не было результатом подхалимства. Сближение происходило по инициативе Буденного и было естественно ввиду социальной близости и примерно одного культурного уровня. Жуков, как и Буденный, оставался лихим кавалеристом, знатоком и любителем лошадей. Он был служака до мозга костей и ничем, кроме военного дела, не интересовался. Хобби его совпадало со службой - большая удача.

Впрочем, конник был адепт механизации и повышения мобильности войск.

Продвижение последовало естественно и заслуженно. Жукова спросили о согласии. Он согласился. Продвижение от командира бригады до командира дивизии. Да какой! 4-й Донской кавалерийской имени Ворошилова, некогда ядра Первой Конной армии. Шефами ее состояли сами Ворошилов с Буденным - люди, особо приближенные к властвующей особе. Дивизия размещалась прежде в Гатчине, Петергофе, Царском селе - местах специально оборудованных и традиционных для дислокации конногвардейских частей, с конюшнями, манежами, плацами для выездки, учебными полями. В результате недосмотра ли, головотяпства или интриг (а было все; среди павших в репрессиях немало жертв сведения личных счетов во всех областях жизни, а в армии и подавно) дивизию в спешке перебросили в Слуцк, в необорудованное захолустье. В прежние времена это способствовало бы улучшению породы аборигенов. В новые -

"…блестяще подготовленная дивизия превратилась в плохую рабочую воинскую часть… Со свойственной ему горячностью И.П.Уборевич доложил народному комиссару обороны К.Е.Ворошилову о состоянии 4-й дивизии и потребовал немедленного снятия комдива Г.П.Клеткина… Сообщение И.П.Уборевича для К.Е.Ворошилова было крайне неприятным: он был кровно связан с дивизией долгие годы, не раз ходил в ее рядах в атаку…"

Итак, Жуков назначен командиром 4-й дивизии им. К.Е.Ворошилова, и волею судьбы его еще теснее втянуло в группировку, которой выпало пострадать меньше других.

Интересно дальнейшее развитие отношений Жукова с Буденным. В чистку, в эпизоде разбора персонального дела, описанном в поздних изданиях жуковских мемуаров, когда комкора обвиняли в грубости и высокомерии (кто без греха), крещении дочери Эллы, а пуще всего в близости к врагу народа Уборевичу, Буденного, наверное, спросили о Жукове. Полагаю, усатый любитель балерин поручился за рубаку-собутыльника. Жуков этого не забыл и отблагодарил бывшего начальника, выручив уже не в канцелярской, а в боевой обстановке и упомянув об этом куда скромнее, чем стоит.

Но и об этом позднее.

Дивизию новый ее командир нашел далеко не в таком разложившемся виде, как расписывал наркому - конечно, не без намерения его уесть - командующий округом: они-то были в противоположных группировках. Жуков, мало расположенный к комплиментам, дважды в разных местах "Воспоминаний" обращается к имени того, кому дивизия и весь корпус обязаны были своей боевой подготовкой. Еще по поводу первых наметок назначения, будучи спрошен о дивизии, он ответил, что

"…хорошо знаком с командиром 3-го кавалерийского корпуса Л.Я.Вайнером (4-я дивизия входила в состав 3-го конного корпуса), считаю его способным военачальником". Затем снова: "… выделялась 3-я Чонгарская Кубано-Терская дивизия, которая была отлично подготовлена, особенно в области тактики, конного и огневого дела. (То есть по всем статьям. - П.М.) Надо отдать должное бывшему ее командиру Л.Я.Вайнеру, положившему много сил и энергии для того, чтобы…"

Не ищи, читатель, генерала Л.Я.Вайнера [9] [9]Вдова Н.А.Юнга, комиссара 3-го конного корпуса, Е.М.Темкина помнит Вайнера обаятельным, общительным, добрым человеком. Затем вдруг оказалось, что мой родственник, Аркадий Радомысельский, служил в 3-ем корпусе под началом Вайнера и при скромном звании сержанта стал его товарищем: они соперничали в биллиардной. Ужас охватил меня, когда А.Радомысельский мимоходом сказал мне, как встретил однажды своего командира, вытянулся перед ним, а тот схватил его за руку - он здоровый был мужик - и сказал: "Аркадий, сегодня никаких твоих фуйлэ штыкл (хитрых фокусов - идиш.), играем честно, на бэнэмунэс". Такой командир… И как это он вышколил дивизию и корпус без применения силовых методов… Да, мы знаем, что существуют два вида воспитания, игровой и силовой, они одинаково эффективны в смысле результатов, но дают личностей в одном случае и лишь механические навыки в другом. Сталин уничтожил первую школу и насадил безраздельное владычество второй. Впоследствии она возобладает в генетике, истории, языкознании - во всей жизни. среди имен героев войны. Комкор Вайнер не поверил виновности командармов и сгинул одним из первых. Лев Доватор у него же в корпусе, а прежде в дивизии, был комэск, уцелел. Но это между делом.