Петр Межирицкий - Читая маршала Жукова

Мы считали, что Сталин хочет посоветоваться с нами о дальнейших действиях. Но оказалось, что вызов имел совсем другую цель. Когда мы вошли в комнату, за столом сидели почти все члены Политбюро. Сталин был одет в старую куртку, стоял посредине комнаты и держал погасшую трубку в руках.

(Все важно, все заметить надо, все признаки дурного расположения владыки…)

– Вот что, - сказал Сталин, - Политбюро обсудило деятельность Тимошенко на посту командующего Западным фронтом и решило освободить его от обязанностей. Есть предложение на эту должность назначить Жукова. (Это за несколько дней до смещения самого Жукова. Первым - наркома, потом его заместителя, бунтарей 3 июля…) Что думаете вы? - спросил Сталин, обращаясь ко мне и к наркому.

С.К.Тимошенко молчал.

– Товарищ Сталин, - сказал я, - частая смена командующих фронтами тяжело отражается на ходе операций. Командующие, не успев войти в курс дела, вынуждены вести тяжелейшие сражения. Маршал Тимошенко командует фронтом менее четырех недель. В ходе Смоленского сражения хорошо узнал войска, увидел, на что они способны. Он сделал все, что можно было сделать на его месте, и почти на месяц задержал противника в районе Смоленска…"

В сущности, опала и даже смерть и Тимошенко и самого Жукова были бы неизбежны, если бы у Сталина имелась хоть какая-то замена. Спасло их полное отсутствие контактов с политическим руководством. Ведь именно уничтожение военных с качествами политиков с одновременным разрушением связей между военными и политиками было главной целью чистки. Но и просто решительных людей Сталин опасался. Их - даже больше, чем аналитиков, потому и Жукова желал держать вне Москвы. Не это ли была первая попытка удаления?

Жуков повел себя безупречно. Но каково было Тимошенко? Унижение было налицо перед множеством свидетелей.

Сталинград. Роль А.И.Еременко в Сталинградской эпопее известна. И вот победоносный итог битвы, в которую страна вложила все.

"В конце декабря в Государственном Комитете Обороны состоялось обсуждение дальнейших действий. Верховный предложил:

– Руководство по разгрому окруженного противника нужно передать в руки одного человека. Сейчас действия двух командующих фронтами мешают ходу дела."

Присутствующие члены ГКО поддержали это мнение, и Сталин тут же спросил, кому поручить окончательную ликвидацию противника. Он всегда так делал, мудрый вождь, - спрашивал. Авось умный найдется, угадает его желание, и это исходить будет уже якобы не от него…

Умный, конечно, нашелся. Кто-то предложил передать командование Рокоссовскому - новому любимцу, восходящей звезде. Между тем, ликвидация котла - это то, чего, затаив дыхание, до последнего мига боясь и не веря себе, ждала вся страна. Жила этим. Об этом лишь и говорили, и думали в каждой семье, в каждом воинском подразделении: неужели?.. когда же?.. Ясно, что имя, связанное с этой победой, войдет в душу народа накрепко и навсегда. Так вошло имя красавца и кавалера Константина Константиновича Рокоссовского - битого в застенках победителя Паулюса, несомненно взявшего бы и Берлин, кабы Верховный позволил.

Можно по-разному относиться к Еременко и его талантам. А все же каково было ему, отстоявшему от начала до конца Сталинградскую оборону?

" - А вы что молчите? - обратился Верховный ко мне.

– Оба командующих достойны, - ответил я. - Еременко будет, конечно, обижен, если передать войска Сталинградского фронта под командование Рокоссовского.

– Сейчас не время обижаться, - отрезал И.В.Сталин и приказал мне: -Позвоните Еременко и объявите ему решение Государственного Комитета Обороны".

Вот так. Не Сталина, а ГКО решение.

Желающие могут прочесть, как там было дальше, и представить себе всю степень еременковской незаслуженной обиды длиною в жизнь и его чувства -также в жизнь длиною - к ни в чем не повинному Рокоссовскому, а заодно и к передавшему приказание Жукову.

Этот способ так вождю понравился, что он ввел его в обиход: начинает операцию один - завершает другой. Подобный эпизод состоялся при ликвидации Корсунь-Шевченковской группировки. На сей раз вождь столкнул Конева и Ватутина. Опять был аналогичный приказ номер 22022 от 12 февраля 1944 года.

"Ватутин был очень впечатлительный человек. Получив директиву, он тотчас позвонил мне и, полагая, что я был инициатором этого перемещения, с обидой сказал:

– Товарищ маршал, кому-кому, а вам-то известно, что я, не смыкая глаз несколько суток подряд, напрягал все силы для осуществления Корсунь-Шевченковской операции. Почему же сейчас меня отстраняют и не дают довести эту операцию до конца? Я тоже патриот войск своего фронта и хочу, чтобы столица нашей Родины Москва отсалютовала бойцам 1-го Украинского фронта…

Столица нашей Родины 18 февраля отсалютовала войскам 2-го Украинского фронта. А о войсках 1-го Украинского фронта не было сказано ни одного слова. Я думаю, что это была непростительная ошибка Верховного."

Ах, Георгий Константиныч, Георгий Константиныч… Нам, глупцам, годы понадобились, чтобы увидеть смысл в поступках вашего властелина. Но вы-то в штабных кознях свору собак съели, вам-то ведом был смысл этих движений, что же вы и по смерти выгораживали своего начальника? О мертвых либо хорошее, либо ничего? Не о Сталине же.

Впрочем, в шестидесятые, в противостоянии диссидентам, власть полна была решимости поддержать авторитет государственности, даже сталинской, и цензура давила любое замечание об ошибках великого вождя. Так что и такое замечание Жукова изрядным вольтерьянством было.

Но и то надо признать, что в этих делах вождь ошибок не допускал. Все было расчислено. Генералов надо ссорить, а славу делить так, чтобы не создать ореола вокруг какого-нибудь нового Гениального Полководца и потенциального - на основе военной, славнейшей из слав, особенно после такой войны - нового Великого Вождя и Учителя. Уж и с Жуковым не знаешь, что делать, а тут Ватутин. Ватутину и взятия Киева заглаза хватит, столица Советской Украины, да в канун праздника Октября, понимаешь. Если ему и Корсунь-Шевченковскую операцию отвалить, тогда и вовсе…

Словом, НЕ НАДО!

Несправедливость потрясла эмоционального Ватутина. А вот еще такая спекуляция: полагаю, что поездка командующего 1-м Украинским фронтом в 13-ю и 60-ю армии, стоившая ему жизни, была им предпринята 28 и 29 февраля 1944 года с целью лично - не по телефону же, прямо смершевцам в уши! -переговорить с командующими армиями, с боевыми соратниками своими, как и он, не спавшими ночей и обделенными заслуженной славой за проведение тяжелейшей операции, поплакаться на судьбу и, как говорится, залить горе. Это безрассудство по-человечески понятно. События в створе фронта развивались нормально, оперативной надобности в поездке не было. Но командующие фронтами - и они всего только люди. И они под одеждой голые - менее, кстати, безобразно, чем их вождь и главнокомандующий. (Не надо также забывать, что Сталин, великий врач, как и полководец, как и корифей языкознания и всех других наук, запретил ампутировать Ватутину ногу против настояния распознавших гангрену врачей. А когда разрешил, то операция по своевременности сравнима могла быть лишь с операцией по эвакуации Киевского укрепрайона.)