Филипп Ванденберг - Свиток фараона

Но против этого говорили жесткий характер аль-Хусейна, его порочность, бесцеремонность и эгоизм, с которым он шел к поставленной цели. Конечно, он, эк-Кассар, будучи мелкой сошкой по сравнению с бандитом, наверняка проиграет ему в этой дуэли. Но потом он вспомнил об истории с консулом Мустафой-ага Аятом и его продажным субмудиром в Берлине. Они недооценили его — Нагиб незаметно сделал копию текста с осколка базальтовой плиты из Рашида. Наверное, они и сегодня радуются, что обвели набитого дурака вокруг пальца.

Терзаемый сомнениями и исполненный неуверенности, как и все люди с надломленной судьбой, Нагиб следующим утром прибыл в Каир, где его уже ожидал аль-Хусейн с несколькими лакеями. Аль-Хусейн, как всегда, был одет по-европейски; несмотря на жару, на нем был белый накрахмаленный воротничок и озорная бабочка, что придавало ему нечто щегольское и одновременно смешное. Вел он себя заносчиво, что было свойственно выскочкам, и не произнес ни слова благодарности или признательности.

Это обидело Нагиба, и если до этого момента он еще сомневался, какой линии поведения придерживаться, то теперь взял себя в руки и сделал замечание по поводу опасного заказа. Затем он выказал недовольство относительно оплаты, заметив, что это могло стоить ему головы.

Али ибн аль-Хусейн, не настроенный слушать претензии Нагиба, пропустил слова молодого человека мимо ушей. Его больше беспокоило отсутствие Омара. Он обозвал его ненадежным мальчишкой и даже более того: пригрозил своей плеткой, если Омар не появится до послезавтра.

Лакеи перенесли груз на повозки, запряженные ослами, каких по разбитым улицам старого города ездили тысячи. Али сел в экипаж с вороной лошадью, и повозки разъехались в разные стороны. Нагиб задумался: за кем ему стоит следовать? Что сейчас важнее было узнать: где находится логово аль-Хусейна или склад опиума? После небольшой заминки он решил проследить за аль-Хусейном. Если ему удастся узнать место жительства бандита, так или иначе тот приведет его к опиуму.

Экипаж медленно ехал по запруженным улицам. На шариа аль-Куаср-эль-Али, на правом берегу Нила, сновали гудящие автомобили, повозки с ослами и волами. Дорога была так забита, что о продвижении вперед не могло быть и речи, поэтому Нагибу было легко следить за экипажем. На мидан эль-Тахрир, где пересекались самые большие улицы города, а площадь обрамляли роскошные высокие здания, экипаж аль-Хусейна свернул на восток, затем поменял направление на мидан аль-Фалаки и наконец взял курс на вокзал Баб-эль-Луг, который потом оказался по правую руку. Аль-Хусейн двинулся дальше на юг.

На мгновение Нагиб задумался, не заметил ли его аль-Хусейн, потому что тот явно ехал окольными путями. Ведь он уже давно мог бы достичь цели, отправившись к месту назначения короткой дорогой. Нагиб следовал по пятам за экипажем, несмотря ни на что. Ему еще несколько раз пришлось менять направление, пока он не свернул на боковую улочку у мечети Ибн-Тулуна. Отсюда было недалеко до кофейни «Роял», где недавно аль-Хусейн неожиданно встретился с ними, и рукой подать до их квартиры.

Экипаж остановился возле дома, который отличался от остальных зеленым цветом (дома в Каире были преимущественно охряно-коричневые). Распахнулись высокие ворота, которые не допускали ни малейшего обзора, и экипаж исчез. Нагиб подождал некоторое время и потом решился подойти к дому. На здании, как и на улице, — никаких табличек с номерами или названиями, что не было редкостью в этом районе. Кроме цвета, дом больше ничем не выделялся. Ставни в окнах на всех четырех этажах были закрыты, у двери лежала куча мусора — в этом отношении дом тоже не отличался от тех, что стояли рядом. И все-таки что-то настораживало Нагиба. Несколько раз он прошел вдоль по улице взад и вперед, не сводя глаз с дома.

Он не мог объяснить своего поведения, как не мог наверняка сказать, принадлежал ли этот дом аль-Хусейну или кому-то еще. Его охватило странное ощущение, как будто в этом доме происходило что-то такое, что касалось и его самого. Если бы из дома вышел слуга, кухарка или посыльный, то все вопросы были бы сняты, но высокая дверь оставалась запертой. И Нагиб, не получив ответов на свои вопросы, вынужден был уйти.

Пока он добирался до квартиры, которую они снимали вместе с Омаром, в его голове сложился план, как действовать дальше. Нагиб твердо решил отыскать аль-Хусейна еще до того, как вернется Омар, чтобы забрать свой гонорар.

После напряженного путешествия Нагиб спал хорошо и крепко, пока утром его не разбудил громкий и настойчивый стук в дверь. Двое мужчин, египтяне в европейской одежде, попросили впустить их. Они сообщили, что за ним их прислал Али ибн аль-Хусейн. Нагиб подумал о деньгах, которые ему должен был Али, набросил галабию и беспрекословно последовал за незнакомцами.

На полпути Нагиб заметил, что они идут не к зеленому дому, к которому вчера подъехал Али, и спросил, куда его ведут. Один из незнакомцев, здоровенный мужчина с нависшими бровями и плоским, как у боксера, носом, лишь небрежно отмахнулся от него. Другой мужчина, жилистый и коренастый, за мрачным выражением лица которого все же читались некие отголоски доброты, коротко ответил:

— К аль-Хусейну, скоро увидишь.

Настороженность Нагиба росла, а когда у подножия холма Мокаттам показались бараки, сбитые из грубо струганных досок и крытые листовой жестью, он и вовсе разволновался. Здесь жили бедняки, отверженные законом, лишенные судьбой всяких милостей. Они существовали благодаря отбросам с рынков и свалок и тому, что удавалось выпросить их детям в Хелуане, Роде и Гезире, и нередко промышляли воровством. Ночь сеяла страх в этой местности, потому что каждый, кто жил здесь, подвергался большой опасности быть убитым. Ежедневно в непроницаемой сети дорог и лачуг на Мокаттаме исчезали люди, никогда больше не появляясь.

Что задумал сделать с ним аль-Хусейн? Неужели он хотел устранить его как свидетеля торговли опиумом? В то, что его привели сюда, чтобы отдать заработанные деньги, Нагиб, разумеется, не верил.

События последних дней привели к тому, что Нагиб, который не был по натуре трусом, теперь все больше и больше боялся. Страх был вызван осознанием той опасности, которая сопровождала преступную деятельность аль-Хусейна. Нагиб, обладая чутьем на людей, почувствовал, что именно они замышляют, хотя и не убедился окончательно в их намерениях. Чуть замедлив шаг, Нагиб резко прыгнул в сторону, оттолкнув при этом женщину с маленьким ребенком, которая оказалась у него на пути. Начался переполох. Нагиб пустился бежать по узкой улочке между двумя рядами домов и скрылся за первым поворотом. Потом пошел по грязной улице подчеркнуто спокойно, чтобы не привлекать внимание спешкой.