Филипп Ванденберг - Свиток фараона

Омар пропустил предостережения старого микассаха мимо ушей. Даже если пещерный монастырь в Сиди-Салим располагался далеко в глуши, даже если отзывы о монахах были неоднозначными, а дорога полна неожиданных опасностей, ему все равно предстояло выяснить, куда ведут следы Хартфилда. Так он решил, и никто не мог этому помешать.

По дороге туда Омар сначала воспользовался поездом, сошел в Даманхуре, и тут ему вспомнилось письмо, которое нашли у мертвой миссис Хартфилд. Оно было подписано буквой «К». И это значило, что жена профессора была знакома с этим человеком. Мог ли за этой «К» скрываться не кто иной, как Уильям Карлайл? Если это так, то по этому письму и по оставленному в номере листку можно сделать вывод, что Карлайн тоже охотился за Имхотепом, а не просто ухаживал за племянницей жены профессора. Да, возникал вопрос: не могло ли его увлечение Амалией Доне быть вызвано лишь желанием найти Хартфилда?

Омар с трудом мог представить, что мужчине может нравиться суфражистка, которая носит мужские штаны и дымит горькими сигаретами. Честно сказать, он вообще не понимал, как можно влюбиться в женщину, которая не выглядит, как Халима. Но он старался забыть о любимой. И все же одна мысль навязчиво терзала его мозг во время долгой поездки в вагоне на север: «Разве миссис Доне не сама рассказала мне в Лондоне о кошмарах, которые ее преследуют, и о том, что профессор является ей в черной сутане? Во имя Аллаха всемогущего, — думал Омар, — воистину дивны превратности судьбы».

В Даманхуре Омар сошел с поезда, купил обычную рабочую одежду и запасся провизией на три дня. Он нанял единственный в городе таксомотор и отправился в местечко Дисук, располагавшееся в двадцати пяти километрах отсюда, на левом рукаве в пойме Нила. Это был маленький городок, в котором время проходило, не оставляя заметных следов. Ночь Омар провел в отеле «Эль-Шати» и отправил телеграмму барону фон Ностиц-Валльницу, сообщив, что находится в сотне километров восточнее Александрии по пути в Сиди-Салим, где надеется найти профессора Хартфилда. Он подписался именем «эль-Джаффар».

Своей убогостью отель больше напоминал караван-сарай, и постояльцы здесь были соответствующие, в основном торговцы из Александрии и Каира, которые развлекались с греческими проститутками. Бог его знает почему, но последние водились здесь в огромном количестве и навязчиво предлагали свои услуги.

Омару не составило труда оценить ситуацию и смешаться с толпой оборванцев. Он смеялся над банальными непристойностями и пил дешевую анисовую водку, от которой язык заплетался, как ноги стреноженного верблюда.

Омару удалось завести разговор с постояльцами «Эль-Шати» — двумя обрюзгшими, тучными мужчинами.

Как только они узнали о цели путешествия Омара, их лица тут же помрачнели. Намерения чужака их явно обеспокоили. Омару даже показалось, что его новые знакомые испугались, когда он упомянул монастырь в Сиди-Салим. К своему удивлению, Омар узнал, что копты из Сиди-Салим ладят с чужими людьми, как кошка с собакой. Черные монахи регулярно пытаются истребить население близлежащей деревни Сиди-Салим. Они используют для этого как современное оружие, так и древние заклинания и яды, рецепты которых хранятся под землей в загадочных древних катакомбах. Более подробной информации никто не знал, потому что никто не ходил в этот монастырь. А тот, кто однажды переступал его порог, платил за свою храбрость жизнью.

Монастырь в Сиди-Салим был окутан аурой таинственности и зла. Омару трудно было найти феллаха, который бы согласился отвезти его туда на повозке, запряженной ослом. Один старик, который прихлебывал чай и курил странного вида кальян, издавая булькающие звуки, согласился довезти Омара до развалки за десять египетских фунтов. Дальше одна дорога шла в Рашид, а другая поворачивала к Сиди-Салим. Старика звали Али. Он не боялся ни черта, ни смерти и был самым скверным и продажным (о чем говорила и непомерная цена, которую он запросил), но оказался единственным, кто не раздумывая решился выполнить это поручение.

Конечно, мужчины в отеле не скупились на предостережения. И прежде всего им хотелось знать, что за причина гонит молодого человека в столь опасное место. Неужели он хочет отправиться туда добровольно? Последним человеком, который пытался проделать нечто подобное, был английский профессор. Он хотел пройти туда из Фив, что в нескольких милях кверху по течению Нила. Он исчез, и больше его не видели. Когда, как, при каких обстоятельствах — никто ничего не знал. Это случилось один или два года назад.

Неожиданные сведения о профессоре Хартфилде привели Омара в такое волнение, что он хотел было в тот же вечер отправиться в путь. Но старик отказался, заявив, что ему нужно выспаться, и протестующе поднял руку вверх. На искалеченной кисти были только указательный и большой пальцы, остальные отсутствовали. Позже Омар узнал, что таким образом — отрубая пальцы — до начала XX века наказывали воров, а разбойников лишали руки. Али потер оставшиеся пальцы, жестом требуя задатка.

Омар дал ему пять фунтов, старик согнулся перед щедрым саидом в поклоне и обещал ждать его возле гостиницы на рассвете.

Омар провел ночь в полудреме; даже не раздевшись, он лежал на кровати и прислушивался к необычным звукам, которые доносились со стороны пустыни.

У номеров не было ключей, вернее сказать, единственный ключ, бывший у хозяина, подходил ко всем замкам. Но, казалось, это совершенно не смущало постояльцев. Конечно, Омар и при закрытой двери не смог бы заснуть: слишком велико было волнение, вызванное ожиданием завтрашней поездки. Одна мысль повергала его в беспокойство: здесь, в отдаленном уголке дельты Нила, может скрываться ключ от загадки, над которой бьются секретные службы всего мира. И его очень смущал тот факт, что за этим делом стояли монахи-копты.

Омар проснулся с первыми петухами, когда еще не рассеялись предрассветные сумерки. Схватив свои пожитки, он проскользнул по скрипящей деревянной лестнице вниз. Еще издали он услышал дрязг и плачущие звуки приближающейся двухколесной повозки, которая была того же возраста, что и хозяин. Повозка смердела, потому что обычно на ней возили кур на рынок.

Старик на козлах упрямо молчал и был неподвижен, как мумия. Лишь иногда пощелкивая маленького ослика поводьями, он смотрел на горизонт, будто сомневался, начнется ли завтрашний день. Так, почти в полном молчании, они проехали два часа в направлении севера — иногда по пустынной дороге, иногда просто по целине, чтобы сократить путь, как потом понял Омар. За горизонтом давно скрылись небольшие поселения, и старик ориентировался по солнцу, лучи которого пробивались сквозь бледно-желтую дымку из пыли и влажного воздуха. Местность вокруг казалась вымершей. Даже колючие кустарники, которые время от времени показывались то тут, то там, высохли и приобрели причудливые формы. Как здесь могли жить люди? Ветра не было, духота усиливалась.