Павел Горьковский - Германская готика

Пауль ответил в тон ученому — с ноткой меланхолии в голосе:

— Фрау Эмилия Штрокс. Супруга бургомистра нашего скромного N- бурга…

В дальнем конце столика, за которым ужинала фрау Бургомистр, отчетливо просматривался силуэт долговязого молодого человека в деловом костюме. И Пауль совершенно точно идентифицировал в нем непутевого старшего братишку — Клауса. Надо признать, его родной брат Клаус Ратт хваткий в делах молодой адвокат, совершенно потерял голову именно из-за фрау Штрокс! Увядающей замужней дамы! Возможные опасные последствия любовной интрижки брата очень беспокоили Пауля.

Меркаев нацепил старомодное пенсне, снова оглядел даму и уточнил:

— Фрау Бургомистр поет?

— Прескверно, — пробурчал Пауль, хотя сам он слышал как поет Эмма Штрокс только один раз, — скорее танцует… Говорят, в молодости она плясала в парижском варьете…

— Супруга бургомистра Штрокса не является этнической немкой? — удивился Кольбах.

— Увы! — погрустнел Пауль, — Утверждают, что она француженка!

Мадам Шталь отхлебнула золотистый вихрь шампанского, и вынесла решительный женский вердикт в отношении фрау Бургомистр.

— У фрау Штрокс отвратительное, аляповатое платье — настоящая француженка не унизит себя таким! Пауль, милый, вам нужно посетить Париж, чтобы в этом убедиться! Только у парижанок есть настоящий европейский стиль, они не ошибаются в одежде… Никогда… А вот я… — Мадам смеясь запрокинула голову, оценила собственное отражение в зеркале на потолке, и начала новый бокал. Если бы спросили мнение Пауля — бокал уже совершенно лишний! Мадам и так изрядно перебрала… И как всегда бывает с дамами в подобном состоянии, ее речь стала быстрой и утратила логику.

— Я совершила в жизни всего две ошибки! Зато какие! Ах — я отказалась от шляпки у Эльзы Скьяпарели и отказала известному авиатору — Отто фон Клейсту, когда он просил моей руки… Как глупо… — она тихо постучала розовым ноготком по опустевшему бокалу, и снова выпила, — Ведь я отказала Отто из-за его отца! Жуткий человек был этот старый барон Фридрих! Не давал сыну даже горсти медяков, но сам был богат как Крез, финансировал массу безумных, бессмысленных проектов, — аккуратный носик Мадам покраснел, и она принялась рыться в сумочке из змеиной кожи, разыскивая носовой платочек.

— Вполне авторитетные издания писали, что покойный барон Фридрих работал над созданием эликсира вечной молодости? И финансировал с этой целью научные экспедиции в Китай и Монголию? — оживился профессор Меркаев.

— Зачем вечная молодость человеку, который уже давно мертв? — Мадам принялась ловить слезинки в кружевной лоскуток, — Он был настоящим вурдалаком! Преисподняя поглотила его…

— Я читал в газетах, что он погиб во время археологических раскопок, из-за обрушения свода в пещере… — не унимался ученый муж. Но вместо ответа Мадам разрыдалась, склонившись на плечо к Паулю. Дисциплинированный офицеру Ратт был вынужден последовать указанию шефа Кольбаха — отвести Мадам в номер, напоить там каплями, и успокоить…

Липкий утренний туман был похож на боевое отравляющее вещество. Он цепким холодом забирался под одежду и даже форменная, пропитанная влагостойким воском накидка для мотоциклетной езды, не была для него преградой. Пауль в который раз поежился и с облегчением толкнул дверь ресторанчика «Косуля».

После выхода на пенсию прежний шеф — дядюшка Корст — приобрел миниатюрный отель с рестораном под названием «Косуля» для любителей дикой природы и скоростных лыжных трасс. Недвижимость располагались на живописной полянке у самого подножья горнолыжного подъемника.

«Косуля» — затрапезное заведение.

Процветанием деловое начинание прежнего шефа обязано исключительно своему уникальному географическому положению. Любителям неразбавленного пива или крахмальных скатертей пришлось бы топать как минимум сорок километров, чтобы удовлетворить высокие гастрономические потребности у ближайших конкурентов «Косули». Конечно, хозяева заведения могли порадовать заезжих лыжников и нанять симпатичную кельнершу или умелого повара…

Но, пользуясь преимуществами монопольного положения, прижимистый герр Корст объединил обе функции и доверил хлопотам своей племянницы — Берты.

Уже много лет Пауль и Берта не выносят друг друга.

Хотя по совершенно разным причинам.

Добрейший прежний шеф — герр Корст — неоднократно намекал Паулю, что курносая Берта — завидная невеста уже потому, что приходится племянницей одновременно и ему самому и состоятельному аптекарю Шпееру. Значит в один скорбный день, когда бездетные герр Корст и герр Аптекарь с миром отдадут Богу души, Берта станет счастливой наследницей всех их прибыльных деловых начинаний.

Но Пауль был стоек — во-первых, он не любил курносых девиц с глупыми бесцветными глазами, а во-вторых, совершенно не представлял, кого из старших офицеров он сможет пригласить на свадьбу с Бертой? Что он напишет в прошении о браке? Что хочет женится на фройлян Кельнерше? Или на фройлян Аптекарше?

Нет — как будущей группенфюрер — Пауль обязан выбрать в супруги даму более утонченной красоты и высокого ума. Какую-нибудь актрису… Или журналистку… Или… Или, например — фройлян Режиссер! В таком случае и шефа Кольбаха будет не стыдно пригласить, да хоть самого Рейхсфюрера! Пауль подумал о такой лучезарной перспективе и совершенно искренне улыбнулся:

— Привет, Берта, — и, не дожидаясь приглашения, уселся на замусоленный табурет у стойки, — Могу я увидеть герра Корста?

— Не можешь, — Берта едва взглянула на Пауля и продолжала механически вытирать пивные кружки, — Он ушел охотится. На вальдшнепов.

Мало того, что Берта редкая неряха, так у нее еще и мозги размером с куриные! Кому придет в голову охотится на вальдшнепов в середине мая? Уж во всяком случае, не такому опытному охотнику как герр Корст — он-то не такой кретин как Берта, и знает — сезон охоты на вальдшнепов начнется только осенью! Самое время покрутить пальцем у виска и сообщил племяннице прежнего шефа о ее девическом скудоумии! Но, учитывая, что он пришел в ресторанчик «Косуля» не с санитарной инспекцией, а с порученной шефом Кольбахом миссией, Пауль нейтрально улыбнулся:

— Не возражаешь, если я его подожду здесь?

— Закажи что-нибудь и сиди хоть целый день, — курносая Берта вытерла руки о передник и смилостивилась, — Хочешь, налью тебе кофе? А то у тебя такой вид, словно на тебе всю ночь воду возили!

Пауль устало вздохнул — лучше бы на нем действительно воду возили — он сбежал от неугомонной Мадам только когда она, наконец, уснула — уже ранним утром… И практически сразу — заскочив домой за накидкой и мотоциклом — отправился сюда. Так что пожаловаться ему было на что: