Чарльз Финч - Общество "Сентябрь"

— Интересно. Я возьму?

— Ну разумеется! Скажи я «нет» — кто вернется в мою лавку?! — И мистер Каффенбрас залился смехом, сложив пухлые ручки на округлом животике.

— Благодарю. В таком случае на сегодня все.

— Вам завернуть?

— Не стоит, — решил Ленокс. — Прямо сейчас и начну.

— Как вам угодно. На ваш счет, как всегда?

Каффенбрас извлек из нагрудного кармана огрызок карандаша, открыл гроссбух и сделал пометку.

— Да. Грэхем зайдет к вам пятнадцатого.

— О, в этом можно не сомневаться! Он точнее любого календаря.

Последние слова привели торговца в прекрасное расположение духа. Он так энергично пожал Леноксу руку, что румянец на круглых щеках проступил еще ярче, а улыбка стала еще шире. Когда же с церемонией было покончено, старичок вздохнул, вернулся в кресло, правой рукой взял книгу, а левой потянулся к печке, за подрумяненным хлебцем. Того гляди обожжется, подумалось Леноксу. По его наблюдениям, мистер Каффенбрас поглощал поджаренный хлеб в неимоверных количествах и запивал каждый кусочек доброй чашкой кофе с молоком. Хороший врач не одобрил бы, но книгочею в самый раз.

И вновь на улицу, подернутую влажным туманом. Моросить так и не перестало. Еще накануне позднее лето сулило тепло — а теперь… Неужели сентябрь будет промозглым? Жаль, жаль. Он посмотрел на ярко освещенные окна своего дома, заметил у дверей поджидавший экипаж. Кони нетерпеливо переступали на месте, возница укрылся от дождя под плотной черной накидкой — из-под капюшона виднелась лишь трубка, вспыхивал янтарный огонек. Ленокс проскочил перед очередным кебом, сел в экипаж, сказал адрес и отправился на встречу с братом.

Впрочем, радость от новой книги и предвкушение обеда в хорошей компании не отогнали вопроса, который терзал его уже несколько недель, а не только в это утро: силы небесные, как же все-таки предложить подруге детства, леди Джейн Грей, стать его женой?

Следующее утро выдалось ясным. Солнце заливало здание Парламента и каменные фасады вдоль Темзы щедрой позолотой с легким розоватым отсветом по краям. Прохладный воздух понемногу согревался. По прилегавшим к реке бульварам гулял ветер, и торопились куда-то одинокие прохожие. Вверх-вниз по течению скользили плоскодонки: лодочники, налегая на шесты, собирали речной мусор или подвозили небольшим судам новые припасы. В фарватере гордо плыла длинная груженная углем баржа. А на западной стороне, как раз в тени Биг-Бена, Ленокс в последний раз взмахнул веслами, причалил к берегу и согнулся пополам, переводя дыхание.

Два-три раза в неделю, по утрам, если только он не вел расследование, Ленокс вез свой ялик из Лондона в Хаммерсмит и на веслах спускался по реке в Мэйфер, начинающийся сразу за Парламентом. Менее всего эти прогулки нравились кучеру, в чьи обязанности входило водружать лодочку на крышу экипажа, а по возвращении хозяина прилаживать ее обратно. Зато Ленокс получал ни с чем несравнимое удовольствие. Он любил утреннюю греблю и чувство одновременного пробуждения с миром.

Привычка сложилась давно. В Харроу, [2] Харроу — одна из девяти старейших привилегированных частных школ для мальчиков. где он жил и учился в школьном доме Друриз (том самом, к которому в свое время принадлежали лорд Байрон, а также лорд Пальмерстон, [3] Лорд Пальмерстон — британский государственный деятель, дважды становился премьер-министром Великобритании. скончавшийся год назад), преподаватель заметил его рост и предложил войти в команду Друриз по гребле. Позже, в Оксфорде, он выступал в гребле на восьмерках за Бейллиол-колледж (для высшей университетской лиги, «синих», Ленокс был легковат) На выпускной он сделал себе подарок — гоночную лодку-одиночку. С тех пор она изрядно устарела и побилась, но отнюдь не утратила своих достоинств в его глазах. Спасибо гребле — Ленокс оставался в прекрасной форме и вообще почитал за честь оказаться один на один с рекой.

Ленокс глубоко вдохнул и вылез из лодки. Поджидавший кучер накинул на него плащ, подал холодный чай, а сам, взвалив на себя ялик, медленно направился к экипажу. Ленокс сделал несколько жадных глотков и крикнул кучеру, что домой пойдет пешком. Ноги отказывались подниматься по ступенькам набережной, каждый мускул болел, но само изнеможение, как и короткая пешая прогулка, были в радость.

Только что пробило семь, а к восьми должна была прийти на завтрак леди Джейн. Ленокс наскоро принял душ, переоделся, разведал, что готовит Элли, его кухарка, и без четверти восемь уже сел просматривать утреннюю почту Ничего интересного, если не считать длинного послания от итальянского друга по переписке, который, перемежая английский латынью, возмущенно доказывал, что взгляды Ленокса на общественное значение рабства в эпоху императора Адриана ошибочны. С улыбкой прочитав письмо, Ленокс заложил им страницу в купленной накануне книге, чтоб не забыть вовремя ответить. Еще его внимание привлекла визитная карточка от некоего Джона Беста. Имя было незнакомое.

— Джон Бест, кто это? — обратился он к Грэхему.

— Молодой человек, сэр. Заходил вчера вечером.

— Не знаю такого.

Тут послышался стук в дверь, пришла леди Джейн. Затрепетало сердце, гулко и радостно зазвучали невысказанные слова. Ленокс поправил галстук и направился в холл, где гостью уже встречал Грэхем.

— Привет! — весело воскликнул он.

— О, привет, Чарлз! Как я рада тебя видеть! — повернулась к нему леди Джейн, что-то говорившая Грэхему.

— И это взаимно, разумеется. Все хорошо?

— Да-да, конечно. Только мы долго не встречались.

Она снимала перчатки, шарф, отдавала Грэхему жакет.

— Что верно, то верно. Боюсь, придется тебе за это попенять.

Так оно и было. По сложившейся традиции они встречались почти ежедневно, но в последние несколько недель впервые за пятнадцать лет — он почти потерял леди Джейн из виду, и это теперь, когда ее присутствие стало для него насущной необходимостью! Однако самая большая загадка, о которой Ленокс не спешил говорить, заключалась в другом: неделю назад, в полдень, он видел, как коляска леди Джейн отъезжала от убогого жилища в районе Севен-Дайлс.

— Полно, всего-то несколько дней.

— Да, но соседство, подкрепленное дружбой, требует ежедневных встреч.

— Это правило непреложно? — засмеялась она.

Он шутливо нахмурил брови:

— Да!

— В таком случае постараюсь исправиться. — Она уже шла к нему навстречу. — Прости меня, Чарлз. — Нежные губы легко коснулись его щеки.

Леди Джейн Грей овдовела очень рано. Ее горячо любимый муж, лорд Дийр, геройски погиб в бою через несколько месяцев после свадьбы. Сама она была из Суссекса, из рода еще более древнего, чем Леноксы, и дети двух самых именитых семейств выросли вместе в заповедном уголке сельского рая.