Стивен Галлахер - Царствие костей

Когда дворецкий, словно бормоча себе под нос, заговорил с аудиторией, начав с обычного в таких случаях: «О Господи, помилуй…», Тернер-Смит почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Он повернулся и увидел перед собой человека с худым, обтянутым старческой кожей лицом и гладко выбритым черепом, державшего в руках ту же записку, что он послал минут десять назад за кулисы. Она была вскрыта, на обратной стороне ее виднелся ответ. Почерк напоминал детские каракули.

Тернер-Смит взял записку, прочитал и, сложив, сунул во внутренний карман пиджака.

— Я подожду в пабе, напротив театра. Никому ничего не говорите. Вы меня поняли?

Бритоголовый, не проронив ни слова, кивнул.

Тернер-Смит вышел из бара, пересек коридор и, пройдя мимо кассы, вышел на улицу. В Манчестер он приехал чуть более часа назад. Местную полицию о своем появлении он не оповещал, а, сойдя с поезда, сразу взял кеб, приказав кебмену ехать в Сэлфорд, на другой берег реки. Тот же маршрут он проделывал двадцать лет назад, когда занимал пост начальника военной полиции. Тогда он искал дезертира, убившего сержанта и бежавшего домой. Он и сейчас помнил тот домик с четырьмя комнатками и террасой, с полдюжины детей в нем и мать дезертира, женщину рослую и сильную, как правофланговый в его полку. Она заявила ему, что сына не видела, и это было сущей правдой, поскольку он несколько часов прятался в зарослях кустарника за соседним домом. Когда люди Тернер-Смита принялись за поиски преступника, тот бросился бежать, а позже утопился. Река Ирвелл отделяет графство от города, поэтому искали утопленника два полицейских подразделения — каждое со своей стороны реки. Они плавали на лодках и, вооружившись баграми, шарили по дну, пытаясь выловить тело, чтобы оттолкнуть его от своего берега, — никому не хотелось связываться с делом о дезертирстве.

Тернер-Смит пересек Ливерпуль-стрит, просторную улицу с вымощенными каменными плитами широкими тротуарами и трамвайными рельсами, уложенными в желоба, высеченные в булыжнике. Впереди него, толкая перед собой тележку с дровами, шла девочка лет одиннадцати. У дверей частной гостиницы он увидел еще несколько детей. Они сидели на тротуаре, вытянув ноги на проезжую часть. Старшие следили за малышами, игравшими рядом, и все они ждали родителей, проводивших время в баре.

Тернер-Смит предпочел малопривлекательному бару паб, где напитки стоили подороже, но отпускались официантом; здесь можно было либо посидеть за приличной стойкой, либо, за дополнительное пенни, устроиться за отдельным столиком, в кабинке со стенками из красного дерева, откинуться в удобном, обтянутом материей кресле и подозвать официанта. Он выбрал кабинку, закрытую с трех сторон, заказал бокал мадеры, и когда официант принес его, расплатился.

— Ко мне должен присоединиться джентльмен по имени Сэйерс. Он придет из театра. Позаботьтесь, чтобы он нашел меня, хорошо? — сказал он официанту.

Официант коротко кивнул и ушел. Тернер-Смит положил трость на кресло, стоящее напротив него, вытянул раненую ногу и принялся ждать. Позади него, в кабинке, сидела группа коммивояжеров; он некоторое время вслушивался в их беседу, затем внимание его начало рассеиваться.

Дети бедняков. Здесь они были всюду. На станции его окружила стайка маленьких попрошаек, бросившихся врассыпную при появлении констебля. Тернер-Смит замечал, что рост городов напоминал газообразную реакцию; в результате одни, их было меньшинство, стремительно богатели, а другие, большинство, также быстро нищали. Как следствие увеличивалось число общественных работ, будто грибы после дождя вырастали так называемые дома для бедноты, жалкие бараки, острова отчаяния, одинаково мрачные под грязно-серым небом.

Спустя некоторое время он вытащил часы и посмотрел, который час. Сэйерс обещал подойти к нему во время второго действия. Тернер-Смит отправлял записку директору театра, но ответил ему именно Сэйерс. С назначенного для встречи времени прошло уже полчаса.

Кто-то появился в кабинке. Тернер-Смит поднял глаза и увидел официанта.

— Пришел джентльмен, которого вы ждете, — сообщил он и отошел в сторону, пропуская гостя.

— Я Том Сэйерс, — сказал вошедший и сел напротив Тернер-Смита. Официант покружил над ним, но тот мотнул головой, и официант удалился.

Подождав, когда официант уйдет, гость посмотрел на полицейского.

— Чем могу быть полезен? — поинтересовался он.

— Я надеялся поговорить с мистером Уитлоком.

— Я его заместитель, веду все дела театра. Если я не сумею вам помочь, то скорее всего и никто не поможет.

Тернер-Смит с минуту рассматривал сидящего перед ним человека, и решил, что может с ним разговаривать как джентльмен с джентльменом. «В конце концов, у нас имеется больше оснований для взаимодействия, чем для конфликта», — подумал он.

— Взгляните вот на это, мистер Сэйерс, — произнес он и положил перед ним наклеенные на листы бумаги газетные вырезки, из которых ясно вырисовывалась связь между гастролями театра и немотивированными убийствами нищих по всему маршруту.

Собеседник пробежал глазами вырезки, поднял голову и проговорил:

— Согласен, не везде нас хорошо встречали.

— Я не об этом. Вы обратите внимание на даты, мистер Сэйерс.

Собеседник снова углубился в вырезки, потом откинулся на спинку стула с видом человека, не находившего оправдательных аргументов.

— Многозначительные совпадения.

Тернер-Смит, впервые за все время разговора получивший возможность внимательно изучить лицо гостя, вдруг спросил:

— Кстати, мистер Сэйерс, а вы, случаем, грим не носите?

Тот кинул на стол бумаги и усмехнулся:

— Ну разве что иногда.

Тернер-Смит осторожно, чтобы неловким движением не выдать своих намерений, потянулся за тростью.

— Зачем? Вы же не играете в спектаклях.

— Не играю, — улыбнулся гость. — А вы прекрасный детектив, все подмечаете. С вами не поспоришь.

Несколькими секундами позже из кабинки вышел человек и направился к выходу. Четверо коммивояжеров, увлеченно болтавших в соседней кабинке, не заметили его ухода. Один из них, отхлебнув из бокала, откинулся на спинку стула и вдруг вздрогнул, разлив по столу напиток. Его товарищи не поняли происходящего и рассмеялись. Тому же было не до смеха.

— Черт подери! — удивленно произнес он. — Меня что-то кольнуло. — Он повернулся в кресле посмотреть вниз.

Трое других окружили его и увидели, что из набитой конским волосом спинки стула торчит кончик лезвия.

— Ну, Джек, конец тебе, — сказал один из коммивояжеров, мужчина с пышными свисающими усами, делавшими его похожим на моржа. — Похоже, это коготь Железной Леди.

— К черту твою Железную Леди! — отозвался пострадавший и встал, чтобы заглянуть в соседнюю кабинку.