Кэролайн Роу - Противоядие от алчности

— Моего друга? Я бы так не сказал. — Сардоническая ухмылка мелькнула на мрачном лице Родрига. — Но он конечно же придет сюда. Так что он сам тебе и заплатит, — добавил он, уходя прочь от папского дворца. За его спиной раздались громкие крики: это архитектор указывал каменщикам, куда надо укладывать тщательно обработанные каменные блоки в новой части папского дворца в Авиньоне.

Томас де Патринхапис, посол города-государства Анконы при папском дворе, был препровожден в Парадную комнату, залу, в которой лишь немногие избранные получали право дожидаться частной аудиенции Его Святейшества папы Иннокентия VI. Бледный, похожий на ангела паж синьора Томаса был одет в роскошный синий жакет модного покроя под стать красно-золотому одеянию своего хозяина. Он уже покинул общество своего нового приятеля Родрига и вновь присоединился к свите посла. Синьор Томас и его секретарь грелись у камина, расположенного около лестницы, ведущей в спальню папы римского. Остальные присутствующие негромко переговаривались в другом конце комнаты.

Юный паж решил не упускать представившуюся ему возможность и, пользуясь своей ангельской внешностью, а также очаровательной улыбкой, вышел из комнаты, стремительно пересек небольшую трапезную и личную кухню папы, стараясь не попадаться на глаза слугам. Победно нырнув в лабиринт узких коридоров и лестниц, он уверенно двинулся по многочисленным переходам и достиг укромного уголка в нише у окна с широким подоконником. Теперь паж находился возле спальни Иннокентия, но с противоположной стороны от входа. Он справился с задачей. От того места, откуда начался его путь, паж находился на расстоянии тридцати футов, и никто его не обнаружил. Он устроился поудобнее и принялся ждать.

Посла из Анконы проводили в роскошную спальню, первоначально построенную для Клемента VI, предшественника Иннокентия. За пятьдесят лет пребывания пап в Авиньоне — после того как Клемент V ввязался в Риме в междоусобицу — произошло много событий, и золото превратило скромное аббатство в нечто вполне подходящее для проживания правителей церкви. Даже синьор Томас, которого и прежде принимали в этой комнате, был ошеломлен окружающим великолепием.

— Уже не первый раз у папского престола возникают неприятности с Арагоном, — произнес папа римский. — Мы надеялись избежать этих конфликтов, но мы не можем потворствовать охоте на море, которую устраивает одно христианское государство на другое.

— Жители Анконы были бы весьма благодарны, если бы от их имени в дело вмешалось ваше святейшество, — сказал посол. — Жестокое и беспринципное пренебрежение разорило их…

— Да, да, — согласился Иннокентий. — Мы читали ходатайства из Анконы. Мы напишем письмо, — сказал он, кивнув своему секретарю, который посмотрел на писца, а тот, в свою очередь, обмакнул перо в чернила, — письмо Его Величеству дону Педро Арагонскому и потребуем возвращения судов.

— А их груза? — быстро спросил посол.

— И их груза, всего, что было захвачено вместе с ними, — нетерпеливо добавил папа.

Секретарь что-то тихо сказал ему на ухо.

— Пиратов следует повесить, и все это под страхом отлучения от Церкви. Позднее мы обсудим точную формулировку.

Резкие порывы ветра ударяли в толстые стены дворца, словно отказываясь признавать наступление весны. Ветер гулял по большому внутреннему двору и кружил под арками, нахально задирая жакеты менее именитых просителей, ожидавших приема снаружи под холодными взглядами охраны. Через главные ворота въехал какой-то господин в подбитом мехом плаще, спешился под аркой и бросил повод своего лоснящегося скакуна невесть откуда возникшему лакею. Незнакомец поднялся по широкой лестнице, и у людей, ожидавших своей очереди во дворе, от зависти сузились глаза.

— Направляется в личные апартаменты, — сказал толстый бледный человек в серой рясе францисканского монаха.

— Позвольте усомниться в этом, отец Норберт, — отозвался стоявший рядом с ним священник в черном.

— Я слышал, что апартаменты набиты сокровищами, — сказал брат Норберт. — Золото, рубины, шелка.

— Какой прок от шелка на северном ветру? — возразил священник. — Я хоть сейчас готов все это обменять на подбитый мехом плащ молодого лорда «Денежного Мешка». — Он замолчал и потер озябшие руки. — Но что привело вас сюда, отец мой? — спросил он, словно осознав, что его собственный тон несколько груб и недружелюбен.

Монах покраснел и вздрогнул, как будто его ударили.

— Да ничего особенного, отец. — Он запнулся и его лоб покрылся испариной. — Так, мелочь.

Неподалеку от них, за колонной — сомнительным укрытием от ветра — стояли Родриг де Лансия и довольно пожилой, плотный господин, который, не отрывая взгляда, смотрел на монаха, заставляя этого несчастного заливаться румянцем и пристально разглядывать великолепную каменную кладку пола.

Родриг вопросительно посмотрел на своего компаньона.

— Священники и сороки, — сказал тот. — Вечно трещат без умолку, но ни за что не скажут вам того, что вам нужно. — Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Интересно, как долго нам придется ждать, — добавил он. — Погода не располагает.

— Надеюсь, недолго, дон Гонсалво, — ответил Родриг.

— Этот ваш юный щеголь уверил меня, что наше дело будет решено сегодня утром, — сказал Гонсалво. — Я премного благодарен вам. Без вашей помощи я не знал бы, куда сунуться.

— Не стоит об этом, — вежливо заметил Родриг.

— Вовсе нет, — сердечно произнес Гонсалво. — Вы очень добры, дон Родриг, и мне невероятно повезло, что я, будучи так далеко от дома, случайно встретил столь любезного соотечественника, который к тому же гораздо опытнее меня в том, что касается папского суда.

— Умоляю вас, дон Гонсалво, забудьте. Это такая мелочь, — раздраженно произнес Родриг. — Я назвал ваше имя мальчику, который сейчас сдерет с нас обоих втридорога за свое пустяковое содействие. Я бы сделал то же самое для любого другого человека.

Вдруг, словно слова Родрига послужили тому сигналом, двери распахнулись, и из них вышел паж в окружении приблизительно дюжины мужчин, громко разговаривающих между собой. Он кивнул Гонсалво и начал пробираться к краю толпы. Когда эта толпа прошла через ворота, паж оказался рядом с Родригом.

— Итак? — спросил Родриг. — Что ты можешь нам рассказать?

Паж прикрыл шапкой свои черные локоны и заговорщически улыбнулся.

— Посудомойщик из кухни для обслуги рассказывал мне, что личные апартаменты его святейшества были недавно расписаны изображениями красивых нагих женщин и порочными сценами. Но не знаю, можно ли ему верить. Сам он никогда там не был, но говорит, что слышал это от…

— О чем они говорили? — зашипел Родриг. — Говори, пока я не выдернул тебе язык.