Кэролайн Роу - Противоядие от алчности

— Мы уже на месте. Я и подумать не могла, что это так близко.

— Как там мой маленький пациент? — спросил Исаак, как только они вошли в цитадель.

— Вы можете сами взглянуть на его, — сказала жена смотрителя замка. — Прошу прощения, господин Исаак, я не подумала…

— По-своему я умею осматривать своих пациентов, госпожа, вам не следует беспокоиться по поводу выбора слов, — мягко ответил он.

— Тогда идите за мной, господин Исаак, вы и ваша дочь. Сюда, пожалуйста.

Малыш сидел и играл с игрушкой — вырезанным из дерева животным. Когда он увидел мать, он поднялся на ножки и зашагал к ней, двигаясь еще неуверенно, но уже достаточно смело.

— Это он уже так ходит? — удивленно спросил лекарь.

— Да, — гордо произнесла его мать. — Он опять такой же сильный и здоровый, каким был до болезни. И у него новая няня. Мы вечно будем у вас в долгу, господин Исаак.

— Полагаю, что и мы у вас в долгу, моя добрая госпожа.

— Если вкратце, — сказал епископ, — то, поскольку те женщины не хотели доставлять неприятности вашей супруге, они показали нам обходную дорогу по горному хребту, и мы избежали засады.

— Не знаю, что и сказать, ваше преосвященство, — заметил смотритель замка. — Вряд ли мой лес кишит преступниками, хотя возможно, что один-два местных жителя не столь честны, как следовало бы. Но это бедный край, и есть такие, кто ради нескольких монет не прочь был бы подстеречь путников на дороге.

— У вас много хорошего леса, кузен.

— Но мало опытных лесорубов, чтобы добывать его. Многие умерли во время чумы, а те, кто выжил, ушли в другие края в поисках более легкой жизни.

— В обход закона, — заметил епископ.

— Не стоит их слишком винить за это, — сказал смотритель.

— Если прибыль от продажи нашего имущества была единственным поводом для нападения, — сказал Беренгер, — то я не стану преследовать их. Их жены не позволили им причинить нам вред, и я уверен, что они больше не станут искать легкой поживы. Но я хотел бы знать, не предложил ли им напасть на нас кто-то посторонний. Или, еще хуже, не заплатили ли им за нападение.

— Это можно выяснить, — сказал смотритель, выходя из небольшой комнаты, служившей ему кабинетом.

Вернувшись, он привел с собой очень взволнованную служанку, которая поклонилась присутствующим и снова уперлась взглядом в пол.

— Это горничная моей жены, которая предупредила нас, что по дороге у вас могут быть неприятности. Ты сделала очень доброе дело, моя дорогая, — сказал смотритель, — возможно, ты спасла много жизней, и благодаря тебе мужчины, сидевшие в засаде на дороге, не будут повешены за совершение серьезного преступления.

Однако ей не очень нравилась роль спасительницы жителей деревни.

— И слава богу, но я надеюсь, что они не узнают, кто это сделал, — сказала она. — Кроме папы. Он и так знает, потому что он-то и сказал мне об этом. Разве это правильно — убить ваших гостей и ограбить их после того, как их лекарь всю ночь просидел с ребенком и спас ему жизнь. Я так и сказала моей госпоже.

— А он сказал тебе, почему они решились на такое? — спросил Беренгер.

— Нет, ваше преосвященство. Он никогда ничего не говорит. Я думала, что они хотели заполучить деньги, лошадей, мулов и хорошую одежду.

Когда служанка ушла, смотритель замка решительно направился к двери.

— Есть еще один человек, с которым стоит поговорить, — сказал он. — Пойдемте со мной, кузен.

— Но если у вас есть опытный лесоруб, — сказал Беренгер, когда они обогнули замок и подошли к большому навесу, который служил мастерской, — то почему он занят ремонтом повозок?

— Чтобы срубить большое дерево, требуется много крепких мужчин, кузен. У меня их нет.

— Понятно, — сказал Беренгер. — Я не подумал об этом.

— Эй, — позвал смотритель, когда они подошли к навесу. — Его преосвященство, епископ Жироны желает увидеть лесоруба, который спас ему жизнь.

— Пустое, ваше преосвященство, — сказал лесоруб, чьи темные глаза проницательно разглядывали Беренгера. — У меня были на то свои причины. Если всех мужчин перевешают, это не принесет пользы деревне.

— Я вдруг подумал, а не подбил ли их на это кто-то чужой?

Лесоруб отложил топор и почесал в затылке.

— У кого-то из спутников вашего преосвященства есть враг?

— Возможно, — сказал Беренгер. — Мы полагаем, что это весьма вероятно.

— Ну, насколько я помню, был какой-то человек, ваше преосвященство. — Он вытащил какую-то деревянную деталь и поднес ее к свету. — Сказал, что он — посланник короля и должен поймать злодея, который пытался убить Его Величество. — Лесоруб взял наждачный камень и начал обрабатывать поверхность древесины. — Он сказал, что мы легко узнаем этого человека, потому что он сейчас выздоравливает от ран, полученных им, когда убегал после нападения.

— Очень интересно, — сказал епископ. — Продолжайте.

— Убийца должен был ехать с группой головорезов во главе с мятежником, переодетым епископом, — спокойно сказал лесоруб. — Была объявлена большая награда за их убийство, и он обещал заплатить, как только дело будет сделано. Каждому дали по паре монет, а остальное обещали заплатить позднее.

— А вы не стали участвовать в этом? — спросил Беренгер, пораженный тем, что его должны были убить как вожака головорезов.

— Мне не понравилось, как он это говорил. К тому времени уже ходили слухи, что вы можете приехать, а я знал, что вы один из родственников моего господина. — Он вставил обработанную деревянную деталь на место и начал подгонять ее. — Я видел ваше преосвященство на свадьбе его светлости. Вряд ли кому-нибудь удалось бы выдать себя за вас. Так что я отказался. И сказал дочери.

— А она передала это хозяйке.

— Не сразу. Она сильно испугалась. Но потом все рассказала.

— Вы знаете, кто этот человек?

— Откуда! Я не знаю, — осторожно произнес он. — Он сказал, что его зовут Луп, из Сант-Садурни.

— Это был краснолицый здоровяк, который говорил без умолку?

— Ничего подобного, ваше преосвященство, — ответил лесоруб. — Правда, вблизи я его не видел, но выглядел он довольно приятно. И слишком красиво одет для королевского старшины стражников или гонца, кем бы он там ни был. Он был похож на оруженосца, посланного хозяином с поручением. — Он снова занялся работой. — Но кто был его хозяин, я вам сказать не могу.

— Спасибо, добрый человек, — сказал Беренгер, доставая кошелек.

— Если вы хотите дать мне что-то, ваше преосвященство, — сказал лесоруб, — то мне это не нужно, я рассказал вам только то, что было на самом деле, не более того. Дайте это моей девочке, пусть добавит к своему приданому. Времена сейчас тяжелые.

— Хороший человек, — сказал Беренгер, когда они отошли.

— Да, — ответил смотритель.