Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

- Вы, батюшка мой, говорите такой вздор, какой я, в свои молодые годы, не слышала даже от нашего городского сумасшедшего Ваньки с Арбата! Мелецкий – человек основательный. Женится он по любви и для престижа. Таким как он, приличия и мнение света - самое главное в жизни. Станет он затевать мороку перед свадьбой! Да и Настя столько дел задумала на то время, пока жених в отлучке, что за неделю не управиться. Не шутка – замуж выйти по всей форме, чтобы в московском обществе хорошее мнение произвести. Ну, довольно, утомили вы меня.

И Арефьева, кивнув им, удалилась в ту же дверь, откуда пришла. Степенный слуга повел их к выходу. По пути Собакин не удержался и спросил:

- Скажи, милейший, за что твоя барыня так почитает Екатерину II?

- За то, что Арефьевы в гору пошли с царствования их благодетельницы – императрицы Екатерины. Она им деревеньки пожаловала и хлебную должность дала. Вот за это и почитают. Всё время сорокоусты заказывают, и день ихнего ангела отмечают.

- За что же государыня их так обласкала?- полюбопытствовал сыщик.

- За личную преданность 28 июня 1762-го года.

- Ясно. Арефьевы были в числе тех, кто помог ей единолично взойти на российский престол.

- Видно шибко помогли, батюшка.

- Вот это женщина! – восхищённо воскликнул Вильям Яковлевич, когда они оказались на улице. - Была бы на выданье – посватался. Что ни слово – отлитая пуля.

- Да вы что, помилуйте! – возразил Ипатов. - Это не женщина, а жуть какая-то!

- Очень конкретная особа. Такая – редкость у женского пола, – будто не слыша слов помощника, продолжал Собакин. – Она, конечно, грубовата. Так это у неё от властного характера. Без мужчины век прожила – смягчить было некому.

- Может и так, но вот словам её доверять никак нельзя, – не сдавался Александр – не всегда защитник людей. – Она даже не заметила, что у неё под носом племяннице письмо передали!

- Верно. Но это легко объяснимо. Сторож в подряснике. Значит, для Арефьевой он - часть службы. Она его и не приметила. Был бы он в мирском платье – другое дело.

Вильям Яковлевич подозвал извозчика и велел ехать на Колымажную улицу, что рядом с Волхонкой. Ипатов удивленно спросил зачем.

- Вчера Канделябров узнал адрес Залесской. Едем к ней.

На тихой Колымажной, в большом красивом доме с крышей-куполом, вдова харьковского сахарозаводчика Филиппа Макаровича Залесского проживала в бельэтаже. В вестибюле дома – ковры, зеркала. Швейцар, с огромными усами и жутким чесночным амбре, указал на лакированную дверь квартиры № 3. Позвонили. Им открыла молодая горничная в кокетливом фартучке и кружевной наколке. Собакин передал ей визитную карточку и попросил о встречи с хозяйкой.

Гостиная, куда провели сыщиков, утопала в изысканной роскоши. Даже Вильям Яковлевич, привыкший к комфорту, удивленно хмыкнул. Видно было, что у покойного сахарозаводчика при жизни дела процветали. Открылась дверь и на пороге комнаты появилась Надежда Петровна. Женщина была хороша. Ипатова моментально поразил столбняк. Он открыл рот и во все глаза таращился на писаную красавицу. Вдова, должно быть, разменяла третий десяток. Невысокая, с умопомрачительной, для мужского взгляда, фигурой, стеснённой шёлковым платьем гранатового цвета – вот первое, что отметил Собакин. Александр Прохорович же, по романтичности натуры, дальше лебединой шеи опускаться не смел. Но и тут было на что полюбоваться: высокий, кузнецовского фарфора лоб, тёмные, в пол-лица вишнёвые глаза, пухлые губы бантиком. Женщина обладала еще одним бесспорным достоинством – роскошными тёмными волосами, которые плетёной короной окружали её аккуратную головку. Всю фигуру Надежды Петровны обволакивало ароматное облако духов с чуть терпким фруктовым флёром.

«Персиком пахнет, – восхитился про себя Ипатов. – Брови-то такие! Как у Шамаханской царицы».

Ему таких роскошных женщин видеть вблизи ещё не доводилось.

Отметив произведённое впечатление, Надежда Петровна решила помочь растерявшимся мужчинам. Видно было, что она привыкла к такой реакции на свою внешность.

- Что привело вас ко мне, господа?

Объяснив суть дела, Вильям Яковлевич на мгновение умолк, чтобы дать возможность красавице настроится на направление беседы. Вдруг, ни с того, ни с сего, заговорил Ипатов. Молодого человека прорвало. Он сбивчиво повторил объяснение начальника о цели визита, перескочил на изменчивость весенней погоды, порадовался премьере нового спектакля в Большом, хотя, сроду там не был, а только читал об этом в какой-то газете. Потом коснулся поэзии и перешёл на прозу жизни: рассказал о том, как он, служа в полицейской части, собственноручно задержал воровку с Хитровки, которая обманула своего же подельщика и перерезала ему горло. В конце затянувшегося выступления, он совсем потерял стройность мысли и закончил речь дикой фразой: «поэтому знакомство с вами стало для нас необходимостью».

Надежда Петровна с непониманием посмотрела на гостей, а потом, в наступившей тишине, вдруг так заразительно рассмеялась, что напряжение тут же спало. Ипатов почти пришёл в себя. Вильям Яковлевич начал задавать хозяйке вопросы. По словам женщины, она ничего не знает о том, где может находиться Анастасия. Час промелькнул для Александра Прохоровича как одна минута, чего нельзя было сказать о Собакине. Невзирая на субординацию, Ипатов всё время старался перебить начальника и задавал пустые, ничего не значащие, вопросы. А потом вдруг и вовсе изрёк престранный комплимент, что «с такой чудесной внешностью Надежде Петровне можно простить любые преступления». Дама сделала круглые глаза. Визит превращался в фарс. Собакин грозно взглянул на помощника и задал последний вопрос:

- Вы знакомы с женихом Арефьевой?

- Да, конечно.

- Что он за человек?

- Свое мнение я уже сказала Николаю Матвеевичу и Анастасии. Он не достоин её.

- Почему такая немилость?

- Как вам сказать… Он человек неискренний и ненадежный. У меня глаз верный. Я, если хотите, это просто чувствую, а Арефьевы мне не верят.

- Алексей Григорьевич мог быть причастным к исчезновению девушки?

- Зачем бы он стал это делать? Мелецкий через неделю законным образом получит то, чего он добивался целый год, ухаживая за Анастасией – деньги. Я ведь её по-дружески предупредила, что с ним она наплачется. Приходилось мне видеть, как он глазами-то в разные стороны стреляет! А она мне нагрубила и сказала, что я оговариваю её жениха для того, чтобы она не вышла замуж.

- Интересно, – оживился Собакин. – Почему она так думает?

- Из-за денег, конечно. Обвинила меня, что я подговаривала Николая Матвеевича вложить её наследственный капитал в предприятие моего покойного мужа.