Лора Роулэнд - Красная хризантема

— Таким образом, вы решили убить сразу двух зайцев. — Рэйко еще нужно было восстановить отдельные провалы в памяти. — Но что же именно произошло той ночью?

— Так вы ничего не помните? — подала голос Юкон.

— Ничего — после того как потеряла сознание перед спальней правителя Мори, — ответила ей Рэйко.

Госпожа Мори застонала:

— Пожалуйста, не заставляйте меня рассказывать. Мне невыносимо даже думать об этом!

— Тогда я расскажу. — Юкон вся светилась злорадством. — Будет нечестно, если вы так ничего и не узнаете! — По всему ее поведению было видно, что она рада рассказать Рэйко все самое плохое. И она отбросила всякую осторожность. — Я хочу, чтобы вы это услышали.

Сано в изнеможении лежал в паланкине рядом с Хиратой, его легкие разрывались от усилий, мышцы затекли. Ему удалось ослабить веревки на руках, но не настолько, чтобы освободиться. Он подумал о Рэйко, о суде. Больше он уже не мог ей помочь. Она осталась одна, ее ждет неминуемая смерть.

Он вспомнил о Масахиро, и его охватила тоска. Он готов был биться головой о доски пола. С его смертью сын останется совершенно беспомощным, его будущее будет в опасности.

Злость на Хосину несколько сглаживала страх и отчаяние. Он старался сосредоточиться на том, куда их несут. Несмотря на то что Сано утратил ощущение пространства, он понимал, что они направляются за город — шум Эдо постепенно стихал. Хосина тащит их с Хиратой в какое-то глухое место, чтобы там избавиться от них. Сано немного передохнул, затем снова принялся за веревки на руках и сумел еще немного ослабить их. Он пытался придумать что-то, чтобы спасти себя и Хирату.

Но в голову ничего не приходило.

В ноздри ему вдруг ударила вонь, едкая и очень знакомая. Теперь он понял: они неподалеку от поселка отверженных, эта . Он здесь был однажды во время расследования. Вонь шла от дубилен, расположенных в стороне от города, чтобы запах не оскорблял обоняния горожан, а привкус смерти не загрязнял их души.

Носильщики замедлили шаг и тихо переругивались.

— Пошевеливайтесь! — прикрикнул на них капитан Тораи.

Их ноги быстрее зашлепали по канавам, проложенным через поселок. Исходившее из сточных ям зловоние смешивалось с запахами дубилен и вызывало у Сано тошноту. Вокруг шла обычная жизнь поселка. Дребезжание ведер, стук топоров, смех и ругань, вопли больных и умирающих создавали звуковую картинку жизни людей, загнанных в тесное пространство нищеты. Люди кричали, задирались.

— Прочь с дороги! — приказал капитан Тораи. Толпа рассеялась. — Поворачивайте налево! Помедленнее! — командовал Тораи.

Сано почувствовал, как паланкин двинулся, повинуясь командам. Он снова налег на веревки. Они были скользкими от крови из ран на запястьях.

— Входите. Хорошо. Опускайте.

Паланкин накренился и дернулся — это носильщики сняли жерди с плеч. Он глухо ударился о землю, тряхнув Сано и Хирату. Застучали копыта, заскрипели доспехи — Хосина и его люди собирались вокруг них. Особый характер звуков позволил предположить, что они сейчас на какой-то довольно просторной, но закрытой площадке. Запах размачиваемых кож был настолько силен, что Сано показалось, он засасывает его. Он услышал, как люди соскакивают с лошадей, затем до него донесся мягкий металлический скрежет — с таким звуком обнажается меч…

Страх заставил вздрогнуть и Сано, и лежавшего рядом с ним Хирату. Послышались срывающиеся на визг крики носильщиков: «Нет, господа! Пожалуйста!» Затем короткий шум борьбы, резкие свистящие звуки, глухие удары, вопли ужаса — и все стихло.

Сано понял, что произошло.

— Вытаскивайте теперь их, — приказал Хосина. Дверь паланкина открылась. Тораи и еще кто-то просунулись внутрь, схватили Сано и Хирату и выволокли их на землю.

Сано увидел, что он на площадке, окруженной низкими строениями с облезшей штукатуркой на стенах. Источником зловония была яма посреди двора. Разложившиеся трупы лошадей торчали из мутной воды, в которой пузырились газы, разнося вокруг едкую вонь. В руках двоих солдат взлетели окровавленные мечи. Перед ними лежали тела носильщиков паланкина, убитых ради сокрытия факта похищения Хосиной двух высокопоставленных чиновников. Другие солдаты стерегли четверых вконец перепутанных босых, неопрятных мужчин, одетых в рваную, замызганную одежду. Это были эта , чью мастерскую Хосина выбрал для убийства Сано и Хираты.

Пара ног в гравированных металлических поножах остановилась перед лицом Сано. Вывернув шею, он увидел Хосину, тот, глядя на него сверху вниз, ухмылялся.

— Итак, канцлер Сано, — сказал Хосина, — мы наконец поменялись позициями. Должен сказать, это мне по душе. — Его голос звенел от возбуждения, предвкушения и страха от собственной смелости. Он с силой пнул Сано под ребра. Сано сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Хосина захохотал. — Усадите их у ямы, — приказал он своим солдатам.

Солдаты потащили Сано и Хирату по земле, скользкой от воды, крови, внутренностей и усыпанной поломанными костями, к краю ямы, где поставили их на колени. Все тело у Сано затекло и болело. Он старался, чтобы враги не заметили, что его путы ослаблены настолько, что он мог вытащить руку. Хосина сдернул пояса с лиц Хираты и Сано. Теперь Сано мог ощутить на вкус поднимавшиеся вокруг них ядовитые пары.

— Хотите что-нибудь сказать, прежде чем исчезнете навсегда? — торжествующе произнес Хосина.

Сано заглянул в яму. Зеленоватые пузыри лопались вокруг сгнившего трупа лошади. Он проглотил слюну.

— Вам не кажется, что я выбрал неплохое место для вашего исчезновения? — В голосе Хосины слышалось желание одобрения. — Вы оба просто сгниете.

Эта слишком боятся Хосину, чтобы рассказывать, даже если кто-то из них и пожелает их выслушать. Сано напомнил себе, что умирать ему только раз и что это величайший экзамен для его самурайского характера. Он должен встретить конец смело и с достоинством, не поддавшись страху. Сано взглянул в напряженное лицо Хираты и понял, что он думает о том же. По крайней мере умрут они вместе.

— Мне приятно видеть, что у вас есть хоть толика воображения, — ответил Хосине Сано. — Мне казалось, что вы его начисто лишены.

Несмотря на то что Хосина расхохотался, было видно, что он несколько смущен: это не то, что он ожидал услышать от Сано.

— Все еще пытаетесь проявлять остроумие?

— Давайте начнем, — пробормотал Тораи. Он и его люди нервно вышагивали по двору.

Казалось, Хосине хочется растянуть конец Сано, дабы продлить себе удовольствие.

— Вы все отшучиваетесь, а вам бы следовало напрячь свои выдающиеся мозги для других целей. Например, чтобы назвать хоть одну причину, по которой мне следовало бы вас пощадить.