Дж. Джонс - Пустое зеркало

— Именно к этому я и клоню, Вертен. — Гросс вопросительно вскинул брови. — Вы что, серьезно верите, что все мы, включая и ее, после сегодняшнего разговора будем целы? Что князь сдержит свое обещание? Нет. Он подождет, пока пыль уляжется, а затем его приспешники примутся уничтожать нас одного за другим. Вы хотите провести остаток жизни в ожидании этого?

Вертен устало откинулся на спинку кресла. Гросс был прав. Этот человек способен на все. Достаточно было один раз взглянуть в его черную душу.

Затем он вдруг вспомнил.

— Гросс, а ведь князь не ответил на мой вопрос.

— Не ответил, — согласился криминалист, не удосужившись спросить — на какой.

— Знал ли император об убийстве своей супруги и обо всем остальном?

— Вы могли бы поставить вопрос жестче, Вертен. Не по его ли приказу действовали убийцы? Так вот, на этот вопрос Грюненталь вам ответил. Он организовывал все эти убийства, и только он за них ответственен.

— Но?..

— Да поймите же вы наконец — императору совсем не обязательно было обо всем этом знать. Грюненталь сосредоточил в своих руках такую власть, что вполне способен действовать самостоятельно. Тем более что он убежден, что все делал на благо империи. Сегодня он вам сам это сказал. Так что прочь сомнения.

— Я тоже искренне сомневаюсь, что все эти преступления совершались с ведома Франца Иосифа, — произнес Майснер. — Помимо того, что он император, Франц Иосиф еще и человек. Он любил свою жену, это очевидно. И преподнес ей самый драгоценный дар, какой возможен в браке, полную свободу. Но это не имеет отношения к делу. Я согласен с вами, Гросс. С Грюненталем нужно покончить. Человек с такой извращенной моралью никогда не станет держать слово.

Гросс помолчал, затем посмотрел на Вертена:

— Как вы?

Тот наконец кивнул:

— Я тоже согласен.

— Хорошо. — Гросс сжал ладони. — Тогда давайте пригласим Климта и окончательно решим, как будем действовать.

Они пришли туда пораньше. Гросс хотел получше ознакомиться с расположением этой части парка. В Маленькой Венеции (ее еще называли «Венеция в Вене») никто из них до сих пор не бывал.

Над входами во все павильоны висели черные траурные флаги. В парке аттракционов ни души. Обычно тут народу было — не протолкнешься. Выходящих после циркового представления горожан завлекали прогулкой по таинственному гроту, где из углов внезапно выпрыгивали демоны, дальше их ждал следующий аттракцион, тоже интересный. Надо ли говорить о пивных и кафе? Они всегда были переполнены.

Гросс и Вертен перешли по мостику искусственный канал, миновали колесо обозрения и подошли к месту встречи, назначенному князем Грюненталем.

Маленькая Венеция Вертена впечатлила. Ему казалось, что он стоит на набережной венецианского Гранд-канала. Тут все было воспроизведено до малейших деталей. Каналы, протяженностью больше километра, и окружающие их здания, фасады которых были тщательно скопированы с венецианских, казалось, стоят тут сотни лет, а не три года. Ведь Маленькую Венецию построили только в 1895 году. Причем строителям каким-то образом удалось добиться запаха «гнилостной свежести» воды, как в настоящей Венеции.

Они остановились у Павильона смеха. Им было предписано не входить, ждать Грюненталя на набережной. Рядом покачивалась гондола, периодически постукивая о стенку. На носу там лежал смятый кусок брезента.

Они пришли одни, как предписывалось. Без оружия.

Над ними нависало огромное колесо обозрения, построенное к золотому юбилею Франца Иосифа. Вертен знал, что его открытие ознаменовалось весьма неприятным событием. Накануне на одной из тридцати кабинок повесилась некая Мария Киндль, якобы в знак протеста против тяжелого положения рабочих в Австрии. Сейчас там было тихо, как и на остальных аттракционах. В небе висела огромная луна. Дул изрядный ветерок, поэтому луну то и дело загораживали проносящиеся облака.

В кустах что-то зашуршало. Вертен резко развернулся и увидел кота, крадущегося вдоль дорожки. Порыв ветра заставил адвоката поежиться. Он чувствовал себя одиноким и беззащитным на этом открытом пространстве безлюдного Пратера. Но Гросс, кажется, присутствия духа не утратил. Выпятив грудь, он спокойно прохаживался вдоль канала туда-сюда.

Спустя час Вертен начал подозревать неладное.

— Они не придут.

— Чепуха, — прошептал Гросс. — Нас просто проверяют. Наблюдают из укрытия, не появится ли кто еще тут.

— Но наши уже здесь, Гросс.

— Да, Вертен, но они об этом не знают.

Прошло еще полчаса. Назначенное время давно миновало.

— Ну что, Гросс? — спросил Вертен.

Криминалист помолчал, затем кивнул:

— Да, пора.

Они быстро приблизились ко входу в Павильон смеха.

— Выходите, — крикнул Гросс.

Изнутри никто не отозвался.

Уже осознавая, что это провал, Вертен потянул дверь. Разумеется, она была заперта. Позади постукивания гондолы о стенку набережной стали более настойчивыми, как будто там что-то происходило.

Он обернулся.

— К лодке, Гросс.

Вертен перепрыгнул через парапет в гондолу и откинул брезент. Под ним лежал связанный Климт с кляпом во рту.

Согласно плану, Климт и Майснер должны были их подстраховать на случай, если маневр с сержантом Тодом не удастся и он не восстанет против Грюненталя. Для этого им предстояло днем незаметно спрятаться в Павильоне смеха. Они были вооружены охотничьими ружьями, оставшимися у Вертена с тех времен, когда он по настоянию отца ездил на охоту.

— Похоже, он нас там ждал, — сказал Климт, когда его развязали. — Появился почти сразу.

— Кто он? — спросил Гросс.

— Высокий такой, с лицом как ходячая смерть. И со шрамом.

Вертен похолодел. Это означало, что Берта мертва. И все из-за него и этого умника Гросса. Впрочем, винить криминалиста он не имел права. План одобрили они все. Но что теперь? Как он сможет жить без Берты? Как сможет жить с таким грузом на совести?

— И что было дальше? — спросил Гросс.

— Он все очень хитро подстроил. Только мы влезли в павильон, как там начался пожар. Все вокруг было охвачено огнем. Мы полезли в открытое окно, прямо ему в руки. А это был трюк. Небольшой огонек много раз отражался во всех зеркалах. Мы-то этого не знали. Тод заставил Майснера связать меня и увел его с собой.

— Тогда есть надежда, Вертен, — взволнованно проговорил Гросс. — Раз он не убил их тут же на месте, значит, она еще жива.

— Не нужно меня успокаивать.

— Тод передал мне слова князя Грюненталя, — сказал Климт. — Возможно, он был где-то поблизости тоже.

— И что? — поторопил его Гросс.

— Князь велел передать вам, что он разгневан вашим вероломством. Что вы нарушили соглашение. Сказал, что вы знаете, какая кара полагается за такой проступок. Мне он милостиво дарует жизнь, поскольку я, как художник, представляю для империи ценность.