Кристоф Доннер - Король без завтрашнего дня

Мария-Антуанетта показала себя той, кем она и была: первой дамой королевства. Людовик XV гордился и восхищался ею, оказывал ей отеческое покровительство. В свои пятьдесят пять лет, уже доедаемый сифилисом и одновременно одержимый проблемой наследников, он смотрел на принцессу с восторгом и ради нее все прощал ее увальню-супругу. «Вам нужны дети!» — постоянно напоминал он.

Но ничего не получалось. Шли годы, а детей у дофина и его жены все не было. Поговаривали о фимозе и о медицинском вмешательстве, которое некоторым образом походило бы на вмешательство Святого Духа, но потом от этой идеи отказались. Одни сплетники утверждали, что у принца слишком большой половой орган, другие — что, напротив, слишком маленький и к тому же искривленный. Памфлетисты наперебой изощрялись, выдумывая всевозможные гипотезы, — предположений было столько, что какое-нибудь из них вполне могло оказаться правдивым.

Но что точно было подлинным, это письмо брата Марии-Антуанетты Иосифа, написанное в июне 1777 года, три года спустя после смерти Людовика XV. Иосиф навестил сестру, чтобы лично выяснить причину проблемы с деторождением. Расспросив ее, он написал своему брату Леопольду:

«У Людовика XVI все в порядке с эрекцией; он вводит член и остается так без всякого движения пару минут, не изливая семя, потом вынимает его, таким же напряженным, и желает супруге спокойной ночи. Не очень понятно, отчего так происходит: у него нет проблем с семяизвержением, о чем свидетельствуют ночные поллюции, но семя никогда не отправляется по назначению. Однако он довольствуется вышеописанным, честно признаваясь, что делает это лишь из чувства долга, не испытывая никакого удовольствия… Его бы надо один раз выпороть, чтобы он изверг семя от злости, как это бывает с ослами»…

— Это есть в сценарии? — перебила Натали Оссер.

— Там еще ничего нет. Я хотел сначала с вами встретиться.

— Такой у вас метод?

— Скорее, принцип.

— Какая разница?

Из прошлого опыта ей были знакомы различные способы создания фильмов — по сценарию, без сценария. С «принципами» ей тоже приходилось сталкиваться — кажется, у Годара. Работа с ним была не самым приятным воспоминанием.

Актриса налила себе еще липового чая, который стал совсем зеленым. Анри ждал ответа на незаданный вопрос: согласится ли она играть роль в создании сценария, прежде чем приступить к этой роли в фильме?

Но ответ не приходил, что было, в общем, логично.

— Нужно было любой ценой обеспечить Франции наследника престола, — снова заговорил Анри. — Поэтому Мария-Антуанетта перестала предохраняться со своими любовниками. Артуа, Прованс, Диллон, Лозен, Безанваль, Водрейль, Куаньи, — среди любителей исторических сплетен до сих пор нет единого мнения о точном составе списка. Возможно, когда-нибудь это выяснится. Но в ту эпоху никто не сомневался в том, что

Не знаю, как вы, Натали, но я нахожу этот стишок весьма возбуждающим. Мне стало интересно, откуда памфлетисты тех времен черпали вдохновение. Судя по письмам, которые писал австрийский шпион Мерси императрице Марии-Терезии, матери Марии-Антуанетты, источником вдохновения была сама реальность. Когда Мария-Антуанетта прибыла во Францию, памфлетистская традиция была уже вполне устоявшейся. Памфлеты становились известными даже быстрее, чем государственные указы. Мария-Антуанетта, конечно же, их читала — граф Прованский, ее деверь, привозил их ей из Парижа каждое утро, словно горячие круассаны. Чтение памфлетов о Дюбарри, фаворитке покойного короля, было одним из развлечений этих двух подростков — возможно, предваряющим более интересные развлечения.

Мерси, великий доносчик, сообщал об этом австрийской императрице, которая в письмах к дочери выражала недовольство: «Не читайте подобных вещей!» Мария-Антуанетта беззаботно отвечала: «О, дорогая матушка, спасибо за ваши добрые советы!»

Встает вопрос о Ферзене. Был ли граф де Ферзен ее любовником и отцом ее сына, будущего Людовика XVII?

— А вы что об этом думаете? — спросила в свою очередь Натали, которая начала расслабляться, как будто липовый чай оказал на нее опьяняющее действие или подробности сексуальной жизни королевы слегка возбудили ее.

— Сохранилось несколько писем, — продолжал Анри, — но никто не поручится, что не было других. Разумеется, были. А те, что нам остались, подверглись цензуре, кто знает, кем и почему? Можно предположить, что зачеркивания и ножницы послужили тому, чтобы сохранить в тайне нечто важное. А что может быть важнее, чем вопрос о наследнике престола? В интересах абсолютно всех нужно было, чтобы королева родила наследника и чтобы отцом ребенка был Людовик XVI, иначе настал бы конец света. А конца света еще никто не хотел. Вот почему все подробности дела были скрыты, все следы уничтожены. Те документы, которые мы можем увидеть сегодня в архивах, это всего лишь верхушка айсберга. Возможно, они специально оставлены нам теми, кто творил историю в кулуарах, — чтобы ввести нас в заблуждение.

— Хорошо, но я спрашивала о вашем мнении.

— До тех пор пока я не увижу доказательств обратного, я имею в виду научные доказательства, с применением ДНК-экспертизы, которая уже доказала, что Людовик XVII был сыном Марии-Антуанетты, я буду считать, что он был сыном Ферзена. Однако это не помешало Людовику XVI быть для него отцом. Очень любящим отцом.

— Значит, Бастиан Вербек?..

— Да.

Натали задумчиво потягивала свой чай, слишком сладкий, постепенно остывающий. Ей не впервые предлагали играть королеву. Сценарии, в которых фигурировала Мария-Антуанетта, ей присылали как минимум дважды в год. До сих пор она отвергала все эти предложения — даже когда речь шла о телефильме, который снимала ее собственная сестра. Но ей совершенно не хотелось работать с сестрой. Мысль о Бастиане Вербеке тоже была не слишком приятна.

— А кто будет играть Ферзена?