Борис фон Шмерцек - Второй Грааль

Он выпрямился.

— Тем не менее мы уже сегодня можем приступить ко второй фазе. Ее целью является сохранение способности клеток к делению. Другими словами, речь идет о том, чтобы на длительный срок задержать процесс старения.

Он сделал паузу.

— Я вижу, вы спрашиваете себя, как мы хотим это осуществить. Вы все еще думаете, что моя идея — лишь игра воображения, не так ли? Но я вынужден вас разочаровать. Долголетие — или даже бессмертие — вовсе не сказка, а действительность. Более того, оно уже существует под маской самой страшной болезни, которая когда-нибудь поражала человечество, — рака.

— Я не понимаю, куда вы клоните, — сказал Нангала.

— Раковые клетки по своей природе бессмертны, — поучительно продолжал Гольдман. — Они могут делиться неограниченное число раз, и именно это делает их раковыми клетками. Тем не менее их деление бесконтрольно, так что запущенные опухоли в большинстве случаев становятся угрозой для жизни.

Нангала все еще не мог понять смысл его слов. Но у него возникло предчувствие, что все это не к добру.

— Собственно говоря, во второй фазе моей терапии я меняю смертельные свойства раковых клеток на противоположные. Парадокс, не правда ли? Я делаю рак эликсиром жизни, — продолжал Гольдман.

Оба его ассистента стали одновременно замешивать какую-то субстанцию.

Нангала почувствовал, как его охватила паника.

— Что вы собираетесь со мной делать? — сдавленным голосом спросил он.

— Мы вам введем содержащиеся в клетках возбудители рака, — объяснял ученый, как будто речь шла о простой вакцинации. — Этот возбудитель является разновидностью вируса Эпштейна — Барра, единственного выявленного вируса — возбудителя раковых изменений. Мы его несколько модифицировали. Сейчас он действует не только быстрее, но и эффективнее. Он поражает весь организм в течение нескольких дней и вызывает рак.

У Нангалы ком в горле застрял.

— Вы хотите меня убить, — выдавил он из себя.

— Вовсе нет. Через неделю вирус примется за свою работу. Затем мы подвергнем вас частотной терапии. При искусственно вызванном раке это вполне надежный метод лечения. Кроме того, он убивает вирус. Другими словами, вы полностью вылечитесь — при условии, что лечение будет проводиться правильно. Только не волнуйтесь. У нас вы находитесь в хороших руках. Наш вирус рака подарит вам долгую, очень долгую жизнь.

Раздался стук, и в двери показалась голова коротко остриженного блондина.

— Я привел мальчика, — сказал он.

Гольдман кивнул:

— Где он?

— В комнате рядом с вашим офисом. Я успокоил его, дав снотворное.

— Отлично. Передайте мадемуазель Абдалле, что через полчаса я хотел бы еще раз с нею поговорить.

Затем он снова обратился к Энтони Нангале.

— Итак, приступим, — сказал он и взял протянутый ассистентом шприц.

Жидкость в нем была кроваво-красного цвета.

Отель «Байбар» в Аль-Кудсе располагался всего лишь в ста метрах от дворца шейха Ассада. Из окна своей комнаты на пятом этаже Лара могла увидеть зубчатые стены крепости.

Она вздохнула и задумалась, удастся ли им на самом деле освободить пленников. Позади нее сидел за столом Эммет и в который раз изучал планы дворцового комплекса. Он больше не казался уверенным в успехе своего предприятия, хотя и не хотел в этом открыто признаться.

«Возможно, он все еще обижен на то, что я сотрудничала с Интерполом», — подумала Лара. После ее признания их отношения стали натянутыми.

Она услышала шорох в прихожей, затем голос:

— Вы дома? Это я — Рейхан. Откройте!

Лара открыла. Перед нею стояла Рейхан Абдалла. Она была крайне расстроена. Остановившийся взгляд, красные глаза, похоже, что она плакала. Женщина походила на затравленное животное.

— Входите, — сказала Лара и прямо-таки втащила Рейхан в комнату. — Что случилось?

Всхлипывая, она поведала о своем горе. Гольдман схватил ее сына и использовал как средство шантажа, желая заставить ее сотрудничать. Под его давлением она была вынуждена рассказать, что Эммет и Лара собираются проникнуть во дворец и освободить пленников.

— Он считает, что вы собираетесь нанести удар в среду, как мы это планировали, — сказала она. — Между тем я узнала, что Гольдман и другие уже завтра утром хотят начать курс терапии. Следовательно, им тогда же будут введены свежие натальные клетки. Это значит, мы должны перенести нашу операцию на более ранний срок.

Эммет провел рукой по лицу:

— Тогда у нас почти не остается времени для подготовки.

— Другого выбора нет.

— Вы правы, — кивнул Эммет. — Мы должны сделать все, что в наших силах. — Он бросил взгляд на часы. — Чтобы использовать хоть один шанс на освобождение пленников, необходимо действовать слаженной командой. Нам понадобится точный план-график действий. Сколько времени вы можете здесь оставаться?

— В данный момент я свободна, потому что закончила смену, но Гольдман приказал караулить мою квартиру. Чтобы прийти к вам, мне пришлось выбираться через заднее окно. Обратно мне придется вернуться тем же путем, иначе беда. — Она помолчала, прикидывая в уме. — Моя ночная смена начинается в двадцать часов. За час до начала я должна быть снова в своей квартире. Чтобы добраться до нее, мне необходимо почти тридцать минут. Это значит, что я располагаю временем до половины седьмого.

— Значит, у нас еще три часа, — констатировал Эммет. — Недостаточно, но должно хватить. С этого момента будем действовать спонтанно.

Ровно к началу смены Рейхан Абдалла снова была в лаборатории. Когда она думала о том, как пройдет предстоящая ночь, сердце начинало бешено колотиться. Кроме того, беспокойство за маленького мальчика сводило ее с ума. Но она храбро справилась со своими страхами, внушив себе, что поступает единственно правильным образом.

Механически выполняя свою работу, в мыслях она снова и снова возвращалась к плану-графику действий. Через пять часов во дворце начнется настоящий фейерверк. До тех пор она должна еще кое-что разузнать. О том, что сын заперт в комнате рядом с офисом Гольдмана, она знала. Но не имела ни малейшего представления, где размещаются Энтони Нангала и суданцы.

В половине десятого она отпросилась на перерыв, якобы выпить кофе. Так как все остальные были заняты подготовкой к завтрашней операции, перед нею были безлюдные коридоры. Рейхан могла беспрепятственно оглядеться. Тем не менее в ее распоряжении было не слишком много времени, иначе кто-нибудь мог вскоре ее хватиться и заподозрить.

Вначале она принялась обследовать восточную часть здания. Она вспомнила, что раньше там размещались подопытные животные. Но с того момента, как она вновь приступила к работе, она практически не заглядывала в эту часть здания. Рейхан поспешила в конец коридора и открыла одну из дверей. Та была незапертой, как и большинство дверей в этой части лаборатории. Дворец так хорошо охранялся, что здесь, внизу, отказались от дополнительных мер предосторожности.