Николай Свечин - Варшавские тайны

Иванов покраснел, но не сильно.

— Вчера сходили в Большой театр.

— И что это значит?

— Ну, дело двигается… Со мной она не такая, как в семье. В смысле, не командует. Мягкая и все понимает…

— Теперь ясно. Не зевай! Куй железо, пока горячо! Кстати, когда идешь в гости на пирог?

— Послезавтра.

— Учти: отведав девичьего пирога, порядочный человек обязан жениться!

Последний день весь состоял из суеты. Лыков представился только обер-полицмейстеру (по случаю отбытия), а Петца и прочих игнорировал. Забежал еще к Сенаторову и узнал от него плохие новости. Генерал Енгалычев получил в командование дивизию. Новый правитель канцелярии Военно-Ученого комитета пришел со стороны, разведочного дела не знает. Он почему-то сразу невзлюбил подполковника Таубе и раздул вопрос о его жене, урожденной Атаманцевой. Что она была в ссылке, политически неблагонадежна и такой брак порочит честь офицера… Виктор надел все ордена и прочитал начальнику лекцию о чести. После этого ему пришлось перевестись в Казанский военный округ, где барон командует теперь резервным батальоном.

— Вот так нынче в Петербурге обращаются с заслуженными офицерами, — со вздохом констатировал Сенаторов.

Всю вторую половину дня Лыков прощался с Варшавой. Съездил в Вилянув, который называют польским Версалем. Еще раз прошагал Краковское Предместье и Новы Свят. Умылся в мутной Висле. А вечером отужинал в приличной компании. Когда пан Крухляковский увидел, с какими высокими чинами сидит за одним столом Егор, то опешил. И окончательно утвердился в мысли, что у цурки губа не дура…

Уже к полуночи бывший помощник отвез Лыкова на вокзал и посадил в поезд.

Ночью Алексей часто просыпался. Ему приснилось, что Ежи Пехур приехал в Петербург и охотится на него там. Очнул ся весь в поту… Выглянул в окно. Светало. Они стояли на полустанке. Виднелся пыльный большак, за ним — запущенный, неухоженный лес. Два мужика, несмотря на ранний час, уже пьяные, матерились у вагона. Хорошо…

На следующий после возвращения день Лыков навестил Благово. Тот держался неплохо, по квартире ходил сам, только не решался спуститься во двор. Алексей по-молодецки вынес учителя одной рукой — в другой было кресло — и усадил на солнышке. Сам устроился рядом и рассказал историю розыска Млыны-Пехура. Вплоть до их последней встречи. Больше он никогда и никому, за всю свою жизнь, не говорил об этом… Павел Афанасьевич выслушал и спросил:

— Ты как будто стыдишься такого окончания?

— А что мне, гордиться, что ли? Весь от страха сдулся, как воздушный шарик. И попался по-глупому. Чуть не обделался там в подворотне… Еще «бульдога», подарка покойного Буффало, лишился. Это же поражение по всем статьям! Никогда со мной такого не случалось.

— Помнишь, как в народе говорят? Ловит волк, ловят и волка. Не бывает одних побед. Прими это, перевари — и выкинь из души. Самое главное, что ты вернулся оттуда живой. Живой, понимаешь! К Вареньке и детям. Ко мне, старику. Какое же тут поражение? Нет. Скорее, это урок. Ты мог заплатить страшную цену за такую науку, но Господь тебя снова уберег. И конечно, я благодарен Млыне. Он убийца, правда. Но у него есть понятие о чести.

— Что мне теперь делать?

— Крепись духом. Размышляй над уроком. Ишь, поражение ему не по вкусу! Даже если и поражение… Непобедимыми только дураки в сказках бывают! А обычных людей судьба всех кувыркает, без разбора. Живи и радуйся!

Через три недели Алексей получил частное письмо от Гриневецкого. Тот писал, что Аркадиуша Млыну нашли убитым в Саска-Кемпа. На теле насчитали восемь ножевых ран. Вождь боевиков отчаянно сопротивлялся: вся трава вокруг была в крови…

Еще через неделю Лыкову пришла из Варшавы посылка без обратного адреса. Внутри он обнаружил свой «Веблей». А вместе с ним — визитную карту на имя Эугениуша Стробы, мецената. [76] В Польше меценатами называли людей без определенного рода занятий. На обороте карты было написано: «Приезжайте в Варшаву, вам всегда здесь рады».

Обер-полицмейстер Варшавы С. И. Толстой в феврале 1888 года был уволен «по прошению» и назначен членом Совета министра внутренних дел. В 1893 году короткое время исправлял должность товарища министра в отсутствие В. К. фон Плеве. Лыков тогда был помощником начальника Московской сыскной полиции, и по службе они не пересекались.

И. В. Гурко-Ромейко покинул должность варшавского генерал-губернатора и командующего войсками округа в конце 1894 года. Получил чин генерал-фельдмаршала (предпоследний в истории империи) и синекуру в Государственном совете с колоссальным содержанием — 24 тысячи рублей в год. В памяти поляков он остался одним из самых страшных гонителей и сатрапов.

Э. Ф. Гриневецкий еще долго командовал варшавским сыскным отделением. Следы его теряются в начале XX века.

Погром полиции, задуманный в 1887 году Аркадиушем Млыной, позже осуществил другой необыкновенный поляк, Юзеф Пилсудский. 15 августа 1906 года в течение нескольких часов в Варшаве были убиты более 80 полицейских и жандармов. Улицы прекрасного города густо залила русская кровь…

За несколько дней до этого застрелили генерал-майора А. Н. Маркграфского, помощника варшавского генерал-губернатора по полицейской части.

Не только у Млыны были последователи, но и у Малгожаты. П. П. Заварзин, возглавлявший в 1906–1909 годах Варшавское охранное отделение, упоминает в мемуарах о женщинах-боевиках, отличавшихся особой жестокостью. Он называет сразу четырех таких убийц: Островская, Галя, Роте и Салецкая. Обладая садистскими наклонностями, они превосходили в своих зверствах многих мужчин-террористов.

Польша стала-таки независимой в 1918 году. Отношения между русскими и поляками до сих пор оставляют желать лучшего. Жаль. Шкода!

П. И. Рачковский — руководитель Зарубежной агентуры Департамента полиции. (Здесь и далее примеч. авт.)

П. Шевырев — руководитель неудачного покушения на Александра Третьего (террористы арестованы 1 марта 1887 года; 8 мая пятеро из них, включая Александра Ульянова, были казнены).

Имеется в виду министр внутренних дел граф Д. А. Толстой. Н. К. Гирс — министр иностранных дел.

«Кожаный» чай лучших сортов (в отличие от дешевого «кантонского») ввозили в Россию через Кяхту зашитым в кожаные мешки — отсюда и название.

История противоборства Благово с Римером описана в книге «Выстрел на Большой Морской».

В. К. фон Плеве занимал тогда должность товарища (заместителя) министра внутренних дел.

Отдельный корпус жандармов.