Дмитрий Дивеевский - До второго потопа

Чуть позже Ханфштенгль и его жена оказались теми людьми, которые спасли национал-социалистическое движение от провала. Когда в ноябре 1923 года подготовленный на американские деньги мюнхенский путч провалился, и начались розыски Гитлера, тот примчался на виллу Ханфштенглей в Уффиге, в 60 километрах Мюнхена. Эрнст сообщал ранее в Вашингтон, что Адольф проявляет признаки маниакально-депрессивной психики, и может выкидывать неожиданные номера. Примером этому на сей раз стало поведение Гитлера. Он метался по вилле, бился в истерике, визжал что-то бессвязное, а затем схватил револьвер и пытался выстрелить себе в голову. Но Хелен уже поняла, с кем имеет дело и была наготове. Она успела во время выбить оружие из рук Адольфа. Вскоре на виллу прибыла полиция и арестовала его. В тюрьме Адольф пришел в себя и приступил к изложению полученных от Ханфштенгля знаний в книге «Майн кампф». Когда же, десять месяцев спустя он вышел на свободу, то первым делом поспешил к Эрнсту. Это было понятно. Восстановление разгромленной партии напрямую зависело теперь от помощи американца. И он эту помощь получил.

Эрнст спасал Гитлера и еще один раз. Весной 1923 они путешествовали из Мюнхена в Берлин на автомобиле. Дорога проходила через Саксонию, где власть захватили коммунисты. В этой земле был выпущен розыскной лист на Гитлера, и назначена цена за его голову. Полицейский патруль остановил машину, и жизнь фюрера повисла на волоске. Но Эрнст Ханфштенгль продемонстрировал, на что способен американский разведчик. Он предъявил свой швейцарский паспорт, которым пользовался для поездок в США, и объяснил, что является иностранным бизнесменом, направляющимся на Лейпцигскую ярмарку. Его сопровождают шофер и лакей. Полиция пропустила автомобиль, и Гитлер нисколько не обиделся на то, что покровитель столь низко опустил его социальный статус в сложившейся ситуации. «Вы спасли мою жизнь» – сказал он Эрнсту и впоследствии неоднократно вспоминал этот случай с признательностью. Позже, став руководителем могущественной партии, он назначил Ханфштенгля на пост представителя партии по связям с иностранной прессой. Позже эту же должность Эрнст занял в офисе депутата бундестага Гитлера. Это была хрестоматийная операция американской разведки – агент влияния всегда должен быть под боком у объекта воздействия.

Франклин тогда не знал подробностей этих приключений своего подопечного, зато в 1933 году участвовал в принятии решения о выделении кредита нацистам. Гитлер только что пришел к власти и для запуска военной промышленности ему нужны были деньги. Американские банкиры дали ему кредит на сумму 1 миллиард долларов. Операция получила название «Облигация Моргентау». Этих денег было достаточно, чтобы остывшие домны Рура запылали тысечеградусным пламенем и дали новые плавки стали, а военные заводы Саксонии и Баварии распахнули свои ворота перед рабочими и инженерами. Деньги пошли в военную авиацию и флот, в электротехническую и станкостроительную промышленность. А те, кто оставался за воротами, получили возможность пойти в трудовые армии по строительству автобанов. За несколько месяцев была решена проблема безработицы. Экономика Германии стала на глазах восстанавливать былую мощь. Без этого миллиарда не случилось бы гитлеровского экономического чуда.

«Путци» сделал для Адольфа массу других полезных вещей. Например, он провел без разрешения Гитлера встречу с Муссолини в феврале 1934 года и уговорил его встретиться с Гитлером. Скромный пресс-секретарь посодействовал сближению между двумя диктаторами.

Американское закулисье начало крупную игру в Европе. Оно сделало ставку на фашизм, отдавая себе отчет в рисках, который исходили от Гитлера. Масоны понимали, что личности с маниакально-депрессивным типом психики склонны к выходу из под контроля, и могут натворить большую беду. Самой большой бедой для них был бы разгром Гитлером Великобритании и массовое преследование евреев. Но они принимали эти риски, потому что имели перед собой великую стратегическую цель – опустошив с помощью этого бешеного пса огромные территории мира, стать на них новыми хозяевами. Для лож не было удивительным, что Адольф повел свою игру. Они не ждали, что он вернет «Облигации Моргентау» или пожалеет еврейское население, зато мировая война была щедрым призом за эти убытки.

С началом Второй Мировой войны миссия Эрнста Ханфштенгля подошла к концу. Он вернулся в США и стал советником Франклина по германскому национал-социализму.

Эрнст выполнил свою миссию с блеском. Он выковал из никому неизвестного австрийского параноика вождя немецкой нации. Конечно, Ханфштенгль был не единственным исполнителем этого замысла. Много других представителей тайных сил трудились над этой задачей. Здесь были и агенты влияния английских спецслужб и немецкие военные промышленники и целая плеяда тайных и явных антисоветчиков, мечтавших о свержении советской власти, но нельзя преуменьшать роли американских тайных обществ. Эти общества, состоящие в первую очередь из богатейших финансистов Америки, разработали, и дали старт крупнейшему геополитическому замыслу, стоившему человечеству многие миллионы жизней, и сделавшему Америку в конечном счете самой влиятельной державой мира.

Когда он пришел в себя в камере, была глубокая ночь. Все тело болело тупой, ни на минуту не преходящей болью. Глаза видели плохо. Его ударили по голове, и что-то случилось со зрением. Он с трудом огляделся. Рядом на нарах, закутавшись в драное пальтецо лежал еще кто-то. Лица лежащего не было видно. Из накинутого на голову пальто торчал лишь клок серых волос.

Виктор пытался воспроизвести детали случившегося. Его взяли на явочной квартире. Но как немцы узнали о ней? По пути на квартиру «хвоста» точно не было. После встречи с Дремовым, он остался у Даши на ночь. Их любовь стала неотъемлемой частью его жизни, и девушка отвечала ему тем же. Темная тень войны и хрупкость человеческой жизни в эту страшную пору заставляли обоих до дна вычерпывать свою страсть. Их ночи были пламенными, разговоры нежными, разлука тяжелой. Виктор горячо благодарил Бога за то, что он послал ему Дашу в годину испытаний.

Вечером они сидели в полумраке, обнявшись, и ждали, когда закипит самовар. Всегда веселая Даша притихла и прижалась к нему, держа его руки в своих руках. С ней что-то происходило. Внутри у Виктора также зародилось тяжелое, непонятное чувство.

– Что с тобой, миленькая моя? – спросил он Дашу.

Она только едва улыбнулась, покачала головой вместо ответа. Потом оторвалась от него, подошла к столу и стала наливать чай.

– День завтра будет тяжелым – сказала она как-то печально – давай пораньше ляжем. Хочу с тобой подольше пообниматься.