Олег Петров - Именем народа Д.В.Р.

— Эт точно, — вмешался Лукьянов. — Перелицует так, что и не подкопаешься! У него многие наши, с участка, одежку обновили…

— Ценное замечание, — усмехнулся Фоменко. — Значит, расположение дома Сидорова товарищу Лукьянову достаточно хорошо известно. Поэтому сделаем так. Вы, товарищи, — обратился он к Тряскину и Лукьянову, — берете по семь-восемь самых надежных милиционеров и окружаете дом Сидорова полукольцом с севера и запада, а со стороны города окружим мы — сотрудники угрозыска, товарищи из горучастков и милиционеры полуэскадрона горуправления. Без четверти двенадцать кольцо мы должны замкнуть. А там — ждите команду, будем действовать по обстановке. Всем все ясно? Вопросы есть? Нет. Хорошо! Тогда — до встречи…

Тимофей Лукьянов спустился по обледенелым ступенькам и подошел к забору, где его с лошадьми дожидался милиционер Гаврилов, притопывающий одеревенелыми от мороза ногами.

— Долгонько заседали, Тимофей Лукич…

— Кады дело сурьезное, Яшка, то и подход сурьезный.

— А чо такое, Тимофей Лукич? — с любопытством спросил Гаврилов, отвязывая повода от заборного столбика.

Лукьянов легко вскочил в седло, тронул коня.

— Бандитскую головку седня будем брать, — сказал он важно, хоть и полушепотом.

— Эва… — протянул Гаврилов. — И чо за головка?

— Можить, Яшка, ноне спомаем того самого Ленкова, про которого столь трендят. И его, и его дружков… В угрозыске сведения есть, что у первочитинского портного Сидорова они седня ночью собираются. Вот и накроем!

— Ишь, как! — замерзшего Яшку прямо в жар кинуло.

— А то! — надменно молвил Лукьянов, направляя коня на заворот. По Уссурийской они поехали в сторону первой Читы.

— Так, это… Тимофей Лукич, — заговорил через некоторое время Гаврилов. — Надо бы в таку важну операцию надежных мужиков подобрать.

— Само собой, — согласился Лукьянов, которого распирало от собственной значимости в предстоящем деле. Ему рисовался лихой наскок на бандитов, завершающийся громкой победой, полностью им, Тимофеем, обеспеченной.

— Так это… Тимофей Лукич… Я готов опять же Шурку Милославского и Алеху Сарсатского взять — отча-а-янные ребята!

— Ну что ж, вопроса нет, — степенно кивнул Лукьянов.

— Так я тады, Тимофей Лукич, напрямки в Кузнечные за ними и дуну?

— Давай. К одиннадцати часам чтобы были в участке. И смотри, никому ни слова, даже им — операция секретная! Скажешь, что в облаву на контрабанду собираемся, понял?

— Все так в точности и сделаю, Тимофей Лукич, не сумлевайтесь! — крикнул приободрившийся Яшка и ударил каблуками лошади под бока…

Яшка Гаврилов, двадцатишестилетний голубоглазый крепыш среднего роста, подружился с Ленковым в 1920 году, в партизанском отряде Богданова. Вместе с Костей они и рванули из отряда, не дожидаясь демобилизации, когда отгремели бои с японцами и семеновским воинством. Пару дней Яшка даже гостил у Ленкова в Новой Куке, а потом подался в Читу, где, помотавшись в поисках работы, прочитал объявление о наборе бывших партизан в милицию.

Попал в конный отряд уездной милиции, где Лукьянов был командиром. Близко сошелся в отряде с Алексеем Сарсатским. Потом оба вслед за Лукьяновым перешли в 5-й уездный участок.

Когда в декабре Ленков попался милиции в районе противочумной станции и оказался в подвале под арестом, Яшка и Леха Сарсатский помогли ему бежать, изобразив взлом Ленковым подвальной двери. С тех пор Гаврилова в ленковском окружении прозвали просто — Яшка-милиционер.

Он наметом долетел до дома шинкарки Нюрки Тайнишек, круто осадил лошадь, торопясь, завел ее во двор, где она сразу потянулась к разворошенному стогу сена. Сам поспешил в жарко натопленную горницу.

— Ба, Яха! — широко раскинул руки чуть хмельной Алеха. — Вовремя нагрянул! Давай к столу, причастимся! За Новый год по чарочке!

— Погоди, земеля! Выдь-ка в сени! — махнул рукой Яшка, не обращая внимания на сердитый Нюркин взгляд. — Дело срочное, брат!

Обеспокоенный Алеха, накинув на плечи полушубок, вышел в темные сени.

— Ну чо за паника? — спросил недовольно.

— Леха, такое дело… Ты мне скажи, собирается ли Костя в полночь к Степке Сидорову, аль в друго место сходку перенесли?

— А чо ето ты выспрашивать? — подозрительно придвинулся к Яшке Сарсатский. — Кто брякнул? По-моему, тебя туда не приглашали…

— Кто брякнул, не знаю, но брякнули, тока не мне. Тут дело вот в чем. Угрозыску про сход известно…

— Ты чо несешь?! — Алеха схватил Яшку за грудки.

— Говорю тебе! Истинный крест!

— А ты откуда узнал?

— Лукьянова с совещания сопровождал, с полчаса как в угрозыске закончилось. Операцию наметили! У Сидорки всех заарестовать! Окружают к полуночи дом всеми силами. И нам Тимофей наказал быть, тебе и мине, вместе с Шуркой Милославским…

— Во сколь сбор объявил?

— В одиннадцать, в участке. Наказал мне, что операция секретная, поэтому вам ничево не объявлять…

— Но мы-то — могила! — засмеялся негромко Сарсатский, но тут же смешок оборвал. — Ты, Яха, проскачи до Гроховских, Мишку предупреди, чтоб не сунулся к Степке. Пущай двигает до Попикова, предупредит Костю, а потом сыщет Харбинца, на Набережной, в доме Пустоволовой, тоже предупредить надобно. А я — по остальным пробегусь, пока время есть… Потом, Яха, слетай к Якубченкам в Кенон, тоже извещались нащет схода… Кстати, Костя могет и у них оказаться, тагды все ему обстоятельно обскажи!..

Владимир Иванович Якубченко, невысокий жилистый мужик пятидесяти пяти лет, старший из братьев, хорошо известных в селе Кенон, биографию имел богатую. В 1901 году за убийство спиртовоза присужден был к бессрочной каторге, которой отбыл четырнадцать годков, а когда вернулся домой, в 1915 году, то снова связался с контрабандистами, познакомился с Ленковым.

Хорошо знал, по тем же делишкам, и Цупко. Когда тот в 1917 году вернулся с Сахалина, сошелся с ним через Костю. В восемнадцатом был снова арестован при убийстве цыгана, но обвинили лишь в неоказании потерпевшему помощи, поэтому долго в тюрьме не засиделся, вскоре продолжил привоз контрабанды.

Ленков довольно часто в период с 1915 по 1917 год обитался в доме братьев Якубченко в Кеноне, так что жителям этого небольшого села молодой и удачливый спиртовоз и конокрад довольно примелькался. У кенонцев не пакостил, наоборот, всегда у него разжиться спиртишком возможность имелась. Нередко бывал Костя у Якубченко и потом, особенно во второй половине двадцать первого года зачастил.

Вот и нынче, как и предполагал Алеха, Яшка застал Костю у Якубченко. Пили чай с творожными шаньгами, печь которые Маланья Якубченко, жена младшего из братьев, была большая мастерица.

Однако у Кости и обоих братьев мигом охота на шаньги прошла, стоило Яшке выдать скверную новость насчет предстоящего схода. Яшка видел, как побледнел Ленков. Но на мгновение, не больше.