Иван Любенко - Лик над пропастью

— Нет уж. Пусть все зависит от случая. Мы сыграем в орлянку. Орел или решка?

— Орел.

Серебряный гривенник взвился вверх и упал в ладонь. Выпал орел.

— Воистину, одному Богу известно, кому повезло, — выговорил Клим Пантелеевич. — Он протянул револьвер и стал сзади с браунингом.

— Извольте, — гордо ответил Фон-Нотбек.

Подняв голову, статский советник встряхнул кистью и зажмурился. Он перевел дыхание и, приставив ствол к голове, нажал на спуск. Раздался громкий щелчок. Облегченно выдохнув, чиновник проронил:

— Ну вот, теперь ваш черед.

Клим Пантелеевич взял оружие и сел напротив. Встряхнув кистью, он прислонил ствол к виску. Улыбаясь и не отрывая взгляда от своего vis-а-vis, он нажал на спусковой крючок. И вновь послышалось клацанье металла о металл.

— Вам повезло, — уныло пробормотал Фон-Нотбек.

— Мне — да. А бедняге Тер-Погосяну — нет. Откуда было знать армянскому торговцу особенности семизарядного револьвера, названного именем бельгийского оружейника. Невдомек было ему, что инерция вращения семизарядного барабана несколько иная, чем у его шестизарядных собратьев. При встряхивании нагана пустое гнездо, как более легкая часть, всегда оказывается наверху и, соответственно, попадает под удар курка. Я думаю, нет смысла продолжать эту игру.

Ардашев молча подошел к шкафу и открыл его: внизу стояли два чемодана; один черный большой, другой маленький, коричневый.

— Давайте, показывайте! — приказал он.

С большой неохотой Фон-Нотбек вынул из кармана ключи и отворил замки. Когда черная крышка открылась, перед глазами возникли уложенные тубы со свитками.

— Сядьте! — повелел присяжный поверенный.

Чиновник повиновался.

— Сколько их?

— Сорок семь.

Коричневый чемоданчик оказался наполненным одеждой. Клим Пантелеевич вытряс из него пожитки и, достав нож, вспорол дно — под ним оказалось второе, набитое пачками денег и золотыми червонцами.

— Ай да Фон-Нотбек, ай да… Альфред Людвигович! — весело пробалагурил Ардашев, сгладив не совсем благопристойное восклицание великого русского поэта. — Я вижу, вы успели немало накопить на государевой службе!

— Простите, но я так и не понял, в чем вы меня подозреваете? Деньги мне достались по наследству, а эту ветхозаветную рухлядь я купил у одного антиквара на Староконном рынке. Люблю, знаете ли, старину. Что же до моей театральной внешности, то я вынужден был прибегнуть к этому маскараду, поскольку чертовски устал от приставаний одной слишком навязчивой особы. Известная вам Виолетта Высотская совсем потеряла голову. Она преследует меня буквально по пятам. Из-за этого мне даже пришлось купить фальшивый паспорт. Вот в этом я раскаиваюсь и готов понести заслуженное наказание. Не откажите в любезности, станьте моим адвокатом! — Фон-Нотбек самодовольно хмыкнул.

— А вы — циник, и тем хуже для вас, — не отводя глаз от собеседника, проговорил присяжный поверенный. — Что ж, в таком случае мне придется вернуться к самому началу: к убийству Тер-Погосяна. Нет никакого сомнения в том, что между вами случилась ссора. Купец, вложивший огромные средства в нефтедобычу, понял, что его бессовестно надули. Это случилось после того, как он узнал, что Кампус действовал с вами заодно. Нефтяная лихорадка была выгодна прежде всего вам. Именно вы, скупив заранее множество земельных наделов, теперь перепродавали их по баснословным ценам. Когда основной пайщик «Ставропольского товарищества по исследованию недр земли» понял, что является потенциальным банкротом, он пришел к вам и потребовал вернуть хотя бы часть средств, вложенных в поиски мифической нефти. В противном случае он грозил вам газетными разоблачениями. А допустить этого вы никак не могли. Вас прочили в вице-губернаторы. Открывалась долгожданная карьера. Прошло бы еще два-три года, и фамилия Фон-Нотбек, возможно, следовала бы после слова «губернатор». Взвесив сложность ситуации, вы решили стать на путь смертоубийства. План был разработан до мелочей: учли даже то, что самые важные документы Тер-Погосян подписывал черными чернилами. Вы подготовили прощальные письма и сделали звонок Белоглазкину, якобы от имени купца.

Когда вы появились в конторе Тер-Погосяна, все произошло именно так, как вы и предполагали: вспыльчивый армянин согласился на смертельную рулетку. Я уверен, что вы, так же как и сейчас, первым крутанули барабан нагана, приставили его к собственному виску и нажали на спуск. И уже затем передали оружие ему. Результат известен.

Главная ваша ошибка заключалась в том, что при изготовлении второго послания, предназначенного мне, вы воспользовались обводкой. А она очень легко определяется. Для этого достаточно лишь наложить одну подпись на другую и приблизить к свету. Вторая оплошность касалась чернил. Поддельную подпись вы сделали собственным вечным пером тоже с черными, но иными по составу чернилами. Очевидно, вы не догадались воспользоваться «Паркером» хозяина конторы. А третий промах — использование «Ундервуда» вашего секретаря. Отмечу, что последнее доказательство стало известно полиции вчера, когда я отослал им телеграмму и посоветовал получить печатные образцы с этой машинки.

Вы мастерски использовали конфликт идеалиста Белоглазкина и Тер-Погосяна. И своего добились: на почившем горном инженере до сих пор лежит обвинение в убийстве не только купца, но и чиновника Маевского. Белоглазкин так и не смог вспомнить, отчего ему врезался в память тот звонок. Но позже, он, вероятно, припомнил, что и в телефонном приглашении в контору к Тер-Погосяну, и во время вашей личной встречи в Губернском правлении вы слишком часто употребляли слово-паразит «знаете ли». Вполне допускаю, что и побег его мог быть связан именно с этой догадкой. Это же словечко привлекло и мое внимание на палубе. А подробный пересказ ставропольской газеты выдал вас с потрохами.

— Позвольте прервать этот поток красноречия. Мне изрядно надоели ваши экзерсисы в придумывании сюжетов уголовных романов. По какому праву вы меня удерживаете силой оружия? Вы-то понимаете, что сами нарушаете закон?

Ардашев подошел к нему совсем близко и спросил:

— А хотите, господин статский советник, я расскажу вам, как душегубы пытали отца Кирилла?

Фон-Нотбек опустил глаза и промолчал.

— Тогда, пожалуй, я продолжу. И сделаю это только для того, что бы вам стало абсолютно ясно, какая незавидная участь ожидает вас в самое ближайшее время. Следующей вашей жертвой стал титулярный советник Маевский, открывший тайну нахождения переписки византийского патриарха и архиепископа Алании. Этот безобидный человек на радостях написал два письма: одно архиепископу Макарию, а другое — вам, поскольку, во-первых, вы нередко встречались с ним за карточным столом, а во-вторых, ему, как чиновнику Казенной палаты, было хорошо известно, что подобными вопросами в Губернском правлении занимаетесь лично вы. Скорее всего, о письме владыке вам не было известно, иначе вряд ли бы вы пошли на второе преступление. В комнате покойного я обнаружил смятый листок с тремя заглавными буквами: ЕВР. Сначала я считал, что это чьи-то инициалы, но позже вдруг понял, что они означают обращение к статскому советнику: его высокородию. Вы — единственный чиновник в нашем Губернском правлении, имеющий чин статского советника.